Том 5. Стихотворения, 1941–1945. Статьи - [14]

Прикрикнул на немца: «Сестрицу не тронь!»

Но голосом хриплым, пропойным, немецким

Злой немец скомандовал: «Фёйер! Огонь!»

Упали, не вскрикнули девушки. Ваня

Упал окровавленный рядом с сестрой.

Злой немец сказал, по-солдатски чеканя:

«У рузких один будет меньше керой!»

Все было так просто – не выдумать проще:

Средь ночи заплаканный месяц глядел,

Как старые матери, шаткие мощи,

Тайком хоронили в березовой роще

Дитя и одиннадцать девичьих тел.

Бойцы, не забудем деревни «Верхушки»,

Где, с жизнью прощаясь, подростки-подружки

Не дрогнули, нет, как был ворог ни лют!

Сметая врагов, все советские пушки

В их честь боевой прогрохочут салют!

В их честь выйдет снайпер на подвиг-охоту

И метку отметит – «сто сорок второй»!

Рассказом о них вдохновит свою роту

И ринется в схватку отважный герой!

Герой по-геройски убийцам ответит,

Себя обессмертив на все времена,

И подвиг героя любовно отметит

Родная, великая наша страна!

Но… если – без чести, без стойкости твердой –

Кто плен предпочтет смерти славной и гордой,

Кто долг свой забудет – «борися и мсти!»,

Кого пред немецкой звериною мордой

Начнет лихорадка со страху трясти,

Кто робко опустит дрожащие веки

И шею подставит чужому ярму,

Тот Родиной будет отвержен навеки:

На свет не родиться бы лучше ему!

Боевой зарок >*

Лик этот скорбный, слезы эти

И обездоленные дети,

Врагом сожженный дом родной,

От обгорелого порога

Одна осталася дорога –

Искать норы в глуши лесной,

Покинув прах отцов и дедов,

Таков, Россия, жребий твой

В мечтах немецких людоедов!

Но – в испытаньях ты тверда.

Уже не раз, не два чужая

Остервенелая орда

Шла на тебя, уничтожая

Твои деревни, города.

Но на кровавых именинах

Умела ты принять гостей:

О, сколько на твоих равнинах

Истлело вражеских костей!

Ты отстоять себя сумела,

И слава о тебе гремела:

«Все, кто искал на Русь пути,

Ее природу знали скудно:

В Россию вторгнуться – нетрудно,

Трудней – назад живым уйти!»

Уроки прошлого не учат

Ослов: таков ослиный рок.

Им нужен новый, свой урок.

Так пусть они его получат!

Бойцы, дадим святой зарок:

«Разбить врага – в ближайший срок!»

Русская женщина >*

В «двенадцатом году» – кавалерист-девица

И в «Крымскую войну» – отважная сестрица,

Она в дни Октября в «семнадцатом году»

Шла в Красной Гвардии в передовом ряду.

Да, русской женщине недаром мир дивится!

И не читали ль мы о немцах в эти дни,

   Как напоролися они

   На героиню-сталинградку.

Она, взамен того, чтоб указать пути

Врагам, как дом – для них опасный – обойти,

Их вывела на тесную площадку

Под самый наш огонь и крикнула бойцам:

«Стреляйте, милые, по этим подлецам!»

Пусть стала жертвою она немецкой мести.

Она пред миром всем раскрыла, как велик

Дух русской женщины и как прекрасен лик,

Суровый лик ее, готовой каждый миг

На подвиг доблести и чести!

Боец-герой >*

Подросток-девочка. Она

Бойцом-героем спасена,

У пса фашистского отбита.

Смертельной корчей сведена

Рука сраженного бандита.

Родной боец наш – невредим,

Неустрашим, непобедим –

Исполнен мощи сверхударной.

На грозный лик его глядим

Мы все с любовью благодарной.

Народный ответ >*

Да, наш народ породы стойкой:

Свой фронтовой крепя заслон,

Врагу ответил он постройкой

Колхозных танковых колонн.

Колхозным боевым ответом

Ошеломлен фашистский сброд.

Как он сказался в деле в этом –

Весь осиян победным светом –

Наш удивительный народ!

Это – то, что нужно! >*

Недостаток кожи и ее заменителей вынудил советское командование выпустить обувь для войск – из сукна. Можно себе представить, как тяжело сражаться русским в мороз в этой обуви!

(Римское радио от 19/XII 1942 г.)

Ай да Бенито! Влип знаменито!

(Новая итальянская пословица.)

Муссолини – речь о нем! –

Разболтался дуче,

Мол, у русских с каждым днем

Положенье круче,

Что дела их, видит бог,

Никуда не гожи:

Русский фронт насквозь продрог,

Потому что нет сапог:

Не хватает кожи!

В довершение всех бед

При заторе с кожей

Никакой замены нет,

На нее похожей.

Но у русских – к их стыду, –

Чтоб смягчить свою беду,

Сыскан в нынешнем году

Выход их исконный:

Так – у них в большом ходу

Стал сапог… суконный! –

Жалко дуче русских ног?

Нет, он зло смеется.

Он, болван, узнать не мог,

Что суконный наш «сапог»

Валенком зовется!

Брех понес о нем сплошной,

Брех нелепый и смешной,

Муссолини злобный.

Русский валенок родной,

Легкий, теплый, шерстяной

До чего хорош зимой,

До чего удобный!

Он в морозы и в снега

Серо пусть – на взгляд врага

Выглядит наружно,

Да согрета в нем нога!

Вот чем обувь дорога!

Стало быть, что нужно!

Верный друг наш, он вдвойне

Нам дороже на войне

Зимней да морозной.

До чего ж охота мне

Городской вскричать родне

И родне колхозной:

Марья, Дарья, Митрофан,

Сашенька с Феклушей,

Епифан и Селифан,

Тетя Феня, слушай,

Слушай, дядя Ферапонт:

Шлите валенки на фронт!

Шлите срочно, дружно!

Это – то, что нужно!

Любая кара им мала! >*

Вот до чего дошли фашистские бандиты:

Они дают своим собакам имена.

А человеку русскому – гляди ты! –

Иная в их глазах цена:

Покамест он от мук и голода не помер,

Фашисты на него навешивают номер!

   Не человек он вроде, нет,

   А вещь, хозяйственный предмет –

   Последнего к тому же сорта.

   Жалеть его – какого черта!

Пускай работает в мороз полунагим.

Начнет дерзить? Фашист убьет его бессудно

И «номер» выбывший – все это так не трудно! –

   Заменит «номером» другим.