Том 5. Чудеса в решете - [12]
— Гм… Конечно, если он при всех дает слово…
— То-то и оно. Жду я честно и аккуратно две недели, просыпаюсь утречком ровно через две недели и что же! Начинают поить меня — знаете из чего? Из ведра около какого-то деревенского колодца! Как я ни фыркала, ни отворачивалась, ни лягала конюха, это животное все-таки вкатило мне всю порцию. Смолчала я. Затаила обиду. «Нечего сказать, думаю. Сами говорят: „врет, как сивый мерин“, а сами-то…»
— Ну? Дальше!
— Хорошо-с. Проходит некоторое время… Однажды смотрю опять тащит меня по шаблону под уздцы, опять речь, опять: «Солдаты! Мы идем на Калэ, а оттуда прямая дорога на Англию! Не пройдет и трех недель, как я буду поить свою лошадь водой из Темзы». — «Ладно, думаю, слыхали». Однако, ты знаешь, сказал он это таким тоном, что я даже в сомнение пришла. Все-таки, думаю, император. Не будет же он врать, как… (снова ея голос зазвучал убийственным сарказмом) как сивый мерин!
— Вам нельзя волноваться, — мягко напомнил я.
Она отмахнулась хвостом, как от овода.
— Отстань. Ну-с… Так что же ты думаешь? Проходить три недели, проходить четыре недели, — хоть бы капелька темзинской воды у меня во рту была! Опять надул. Два месяца тому назад вдруг опять хватает меня под уздцы, тащить куда-то. Сразу догадалась я, в чем дело: опять врать ведет. И удивительная вещь: почему он без меня врать не мог? Почему, когда он начинал врать, обязательно нужно меня под уздцы держать? Вдохновляла я его, что ли? Или думал он втихомолку все на меня свалить? Рядом, моль, стояли — неизвестно, кто из нас двух говорил. Прямо поразительный человек… Как врать, так меня за шиворот, — лучшей ему компании не надо.
— Что же он в третий раз обещал?
— Из Невы поить. «Ровно, говорить, через пятьдесят дней буду свою лошадь из Невы поить». Тут, знаешь, даже мне за него стыдно сделалось… Ладно, думаю, всякое дело до трех раз делается. Если и в третий раз соврешь — издохну, а докажу, что у меня свои принципы есть, не гогенцоллерновским чета! Подожду пять-десять дней, а там или невскую воду буду пить, или никакую не буду пить!..
— Ну, и что же?
— Ты сам видишь… Полторы недели тому назад пятьдесят дней минуло… И вот… я…
Мне стало жаль эту глупую, доверчивую лошадь.
Я попробовал ее урезонить.
— У нас невская вода не хорошая. С вибрионами.
— Для меня принцип важнее вибриона!
— И потом не виноват же Вильгельм, что русские не пустили его в Петроград.
— Не обещай!
— А ты знаешь, что?.. Попробуй теперь сдаться в плен: может, тогда и напьешься невской воды.
— Не хочу. Компромисс.
Помолчав, вспыхнула вдруг ярко, как догорающая свеча.
— Послушай! Неужели ты не понимаешь? Если мой император врет, как сивый мерин, то дай возможность его сивому мерину сдержать свое слово по-императорски!..
И, закатив выпуклые глаза, испустило дух бедное доверчивое, благородное существо.
Сдержало слово.
Позитивы и негативы
1. Прежде — времена буколические.
Приглашение:
— Петр Иваныч, пожалуйте завтра к нам на блины…
— Ах, это вам будет беспокойство…
— Ну, какое там беспокойство — одно удовольствие. Блинков поедим с икоркой, выпьем.
— Пожалуй…
— Не пожалуй, а непременно ждем. Обидите, если не придете.
За столом:
— Петр Иваныч, еще блинков!
— Увольте, ей Богу, сыт.
— Ну, еще парочку с зернистой.
— Что вы; довольно! Чуть не пол-тарелки икры наложили…
— Ничего, кушайте на здоровье. Коньячку или рябиновой?
— Ни того, ни другого. Ей-Богу, не лезет.
— Ни-ни. И думать не смейте отказываться. А семга! Да ведь вы, разбойник, семги не попробовали?
— Ей-Богу, ел.
— Нет, нет, лукавите! Позвольте, я вам положу два кусочка..
— О, Боже! Я лопну прямо… Надеюсь, больше ничего не будет?
— Уха еще и рябчики!
— Уморить вы нас хотите, дорогой хозяин!
Уход:
— До свиданья, Петр Иваныч! Спасибо, что зашли.
— Теперь вы к нам, Семен Мироныч…
— Да уж и не знаю, выберемся ли?
— Ну, вот новости! Послезавтра же и приезжайте! Жену привозите, деток, свояченицу и братца Николая Мироныча.
— Осторожнее, тут темно… Я вам посвечу…
— О, не беспокойтесь!
2. Теперь — собачьи времена.
Приглашение:
— Петр Иваныч, а я завтра думаю пожаловать к вам на блины…
— Ах, это нам будет такое беспокойств.
— Ну, какое там беспокойство — накормите блинами и конец. Блинков поедим у вас с икоркой, выпьем.
— С чем, с чем?..
— А? С икоркой, говорю.
— Вам еще каменный дом в придачу не потребуется ли? Хм! с икоркой! А вы знаете, что икорка теперь 12 рублей фунт?
— Что вы говорите! Как дешево. А я думал 14.
— Мало, что вы думали… Для кого дешево, а для кого и не дешево…
— Так мы все-таки придем.
— Собственно, зачем?
— Да вот… блинков у вас поедим, выпьем.
— Это чего ж такого вы выпить собираетесь?!
— Да что у вас найдется. Не побрезгуем вашим хлебом-солью.
— Вода из водопровода у нас найдется — вот, что у нас найдется. Лучше уж не приходите.
— Нет, что вы! Обязательно придем.
За столом:
— Дорогой хозяин… еще блинков… Можно попросить?
— Увольте! Ведь, ей-Богу, вы уже сыты.
— Ну еще парочку… с зернистой.
— Что вы делаете?! Довольно! Чуть не полтарелки себе икры навалили.
— Ничего, буду кушать на здоровье. Коньячку мне выпить или рябиновой?
— Ни того, ни другого. Ей-Богу, вам уже не лезет, а вы все пьете. Не дам больше.
Как отметить новогодние праздники так, чтобы потом весь год вспоминать о них с улыбкой? В этой книге вы точно найдёте пару-тройку превосходных идей! Например, как с помощью бутылки газировки победить в необычном состязании, или как сделать своими руками такой подарок маме, которому ужаснётся обрадуется вся семья, включая кота, или как занять первое место на конкурсе карнавальных костюмов. Эти и другие весёлые новогодние истории рассказали классики и современники — писатели Аркадий Аверченко, Михаил Зощенко, Н.
Аркадий Аверченко – «король смеха», как называли его современники, – обладал удивительной способностью воссоздавать абсурдность жизни российского обывателя, с легкостью изобретая остроумные сюжеты и создавая массу смешных положений, диалогов и импровизаций. Юмор Аверченко способен вызвать улыбку на устах даже самого серьезного читателя.В книгу вошли рассказы, относящиеся к разным периодам творчества писателя, цикл «О маленьких – для больших», повесть «Экспедиция в Западную Европу сатириконцев…», а также его последнее произведение – роман «Шутка мецената».
Из сборника «О хороших, в сущности, людях!», Петербург, 1914 год.
Жанр святочных рассказов был популярен в разных странах и во все времена. В России, например, даже в советские годы, во время гонений на Церковь, этот жанр продолжал жить. Трансформировавшись в «новогоднюю сказку», перейдя из книги в кино, он сохранял свою притягательность для взрослых и детей. В сборнике вы найдёте самые разные святочные рассказы — старинные и современные, созданные как российскими, так и зарубежными авторами… Но все их объединяет вера в то, что Христос рождающийся приносит в мир Свет, радость, чудо…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
В третий том сочинений А. Аверченко вошли сборники «Рассказы для выздоравливающих» (1912), «Чёрным по белому» (1913), «О хороших, в сущности, людях» (1914), а также рассказы из «Дешевой юмористической библиотеки „Сатирикона“» и «Нового Сатирикона» (1910–1914). Значительная часть рассказов, входящих в том, печатается в нашей стране впервые после 1917 года.http://ruslit.traumlibrary.net.
В шестой том сочинений А.Аверченко включены произведения, изданные в 1923–1925 гг. в сборниках: «Смешное в страшном» (1923), «Записки Простодушного. „Я в Европе“» (1923), «Отдых на крапиве» (1924), «Рассказы циника» (1925) и единственный роман писателя «Шутка Мецената», написанный в 1923 г. и опубликованный посмертно в 1925 г.http://ruslit.traumlibrary.net.
В четвертый том сочинений А. Аверченко вошли сборники произведений, впервые опубликованные в 1914–1917 гг.: «Сорные травы» (1914), «Записки театральной крысы», «Волчьи ямы», «Шалуны и ротозеи» (1915), «Позолоченные пилюли» (1916), «О маленьких — для больших» (1916), «Синее с золотом» (1917).Яркая сатирическая книга «Сорные травы», выпущенная автором под псевдонимом Фома Опискин в 1914 г., с тех пор не переиздавалась. Рассказы и фельетоны, вошедшие в этот том, не утратили своей актуальности и представляют интерес для современного читателя.http://ruslit.traumlibrary.net.
Собрание сочинений русского писателя-юмориста Аркадия Тимофеевича Аверченко (1881–1925) открывается томом, в который вошли сборник его произведений «Веселые устрицы» (1910) и две первые книги его трехтомника «Рассказы (юмористические)» (1910–1911).Яркий талант писателя, его литературное мастерство в полной мере воплотилось в остроумных рассказах, вошедших в этот том.http://ruslit.traumlibrary.net.