Том 4. Жемчужные светила. Очарования земли - [3]

  Высь её прельстила,

  Солнце заманило,

Сладко улыбаясь в голубом просторе.

Солнце посылало золотые струи

  Из небесной дали,

  И они ласкали

Маленькую каплю, словно поцелуи.

С каждым их лобзаньем капля загоралась

  Новым, сладким жаром,

  И незримым паром

Наконец на волю радостно умчалась,

И навстречу солнцу устремилась смело…

  Но, увы! Светило

  Недоступно было,

Капля ж поневоле в небе холодела.

И земля родная маленькой беглянке

  Снова милой стала,

  И она упала

С дождиком шумящим на лесной полянке.

«На бой я вышел одинокий…»

На бой я вышел одинокий,

Напрасно помощи я ждал:

Свалил меня мой враг жестокий,

В моей груди его кинжал.

Я, простирая слабо руки,

Молю врага: «О, пощади!

Пускай умру без лишней муки!

Не поверни ножа в груди!»

«Не хочет судьба мне дарить…»

Не хочет судьба мне дарить

Любовных тревог и волнений;

Она не даёт мне испить

Из кубка живых наслаждений.

И грёзу я плотью облёк,

И дал ей любовные речи,

Надел ей на кудри венок,

Прозрачное платье на плечи,

И в сумраке летних ночей

На зов мой она появлялась

И, сбросив одежду с плечей,

Ласкаясь, ко мне прижималась.

Когда же разрежут восток

Лучи восходящего солнца,

И, встретив их яркий поток,

Зардеются стёкла оконца,

Она становилась бледна,

Печально меня целовала,

И в узком просвете окна

В сияньи небес исчезала.

«Чем строже себя наблюдаю…»

Чем строже себя наблюдаю,

Тем лучше людей узнаю, –

И с миром теснее сплетаю

Печальную душу мою.

Припомню деяния злые

Напрасно растраченных дней, –

Мне ясны тревоги мирские

И злое безумье людей.

«Надутый ветром серый парус…»

Надутый ветром серый парус,

Как рьяный конь, лодчонку мчит.

Вода от вёсел, как стеклярус

Сверкая брызгами, летит.

Ты приумолкла. Пышет зноем

Твоё лицо, глаза горят.

Каким пленительным покоем

Нас лес и берег подарят!

«Уж не тянусь, как прежде, я…»

Уж не тянусь, как прежде, я

Нетерпеливыми устами

К блестящей чаше бытия

С его отравленными снами.

Так мрачный вяз, на склоне дней,

Дуплистый и грозой спалённый,

Не посылает, утомлённый,

Во глубину своих корней.

«Душе моей, страдающей жестоко…»

Душе моей, страдающей жестоко,

Твердят лукавые уста,

Что станет грёзою пророка

Моя лазурная мечта,

Что в мир войдёт царицею свобода,

И золотой настанет век,

И, предстоя сильнейшим из народа,

Не задрожит от страха человек,

И смолкнет алый вопль страданья

Вкруг изукрашенных столиц,

И белый ужас истязанья

Не исказит румяных детских лиц.

«Душою чистой и незлобной…»

Душою чистой и незлобной

Тебя Создатель наделил,

Душой, мерцанью звёзд подобной

Иль дыму жертвенных кадил.

Хотя дыханьем чуждой злобы

Не раз мрачился твой удел, –

Нет человека, на кого бы

Ты тёмной злобою кипел.

Но каждый день огнем страданья

Тебя венчали ложь и зло, –

В твоей душе негодованье,

Как семя в почве, проросло.

«Я упивался негой счастья…»

Я упивался негой счастья,

Безумным праздником любви.

Струился ядом сладострастья

Избыток сил в моей крови.

Я говорил: «И от ненастья

Часы отрадные лови,

Во всех пирах бери участье,

Для грёз пленительных живи!»

Не видел я, безумец бедный,

Обманов жизни этой бледной!

Но вдруг отвергнутого стон

Смешался с песней звонкой нашей, –

И с пира я бежал, смущён

И не допив заздравной чаши.

«В томленьях жизни несчастливой…»

В томленьях жизни несчастливой

Меня забавишь только ты,

О муза дивно-прихотливой

    Мечты!

В разгаре грусти безнадежной

Ты предстаёшь душе моей,

Ее пленяя лаской нежной

Мир озаряющих лучей.

Забыты жгучие обиды,

В душе смолкает гордый гнев,

Как перед взорами Киприды

  Пленённый лев.

«Полно плакать, – вытри слезы…»

Полно плакать, – вытри слезы,

Проводи меня в свой сад,

Где так нежно пахнут розы,

Где кудрявые берёзы

Улыбаясь шелестят.

Полно плакать, – что за горе!

То ль, что мачеха лиха,

И, с тобою вечно в ссоре,

Держит двери на запоре,

Не пускает жениха?

Не томи тоской сердечка, –

Год промчится, подрастёшь,

Смело выйдешь на крылечко,

Повернёшь в дверях колечко

И от мачехи уйдёшь.

Близок день освобожденья.

Сердце к воле приготовь,

Чтобы в светлые мгновенья

Светлый праздник примиренья

Создала тебе любовь.

«Когда мечты полночной обаянья…»

Когда мечты полночной обаянья

Умчат меня в заветные края,

Где, бледная от лунного сиянья,

Ко мне придёт желанная моя, –

Ползёт туда какими-то путями

Тоска души моей,

И не даёт пленительными снами

Забыться ей.

В стране надежды радостной и грёзы

Она змеёй таится между роз!

То не роса, – её катятся слёзы

По гибким веткам придорожных лоз;

То не туман клубится над рекою,

Блестя в лучах задумчивой луны, –

Её дыханье мглистою волною

Закутало мечтательные сны.

Вот, соловья нелепо прерывая,

Безумный крик пронёсся. Это кто?

Ах, всё она, тоска моя, рыдая,

Вопит о том, что жизнью отнято.

«Реет снег. Темна дорога…»

Реет снег. Темна дорога.

На душе моей темно.

Кто-то тёмный смотрит строго

В запотелое окно,

И томит меня тоскою

Неподвижно-тёмный взгляд,

И проходит предо мною

Сожалений поздних ряд.

«Вешняя ночь: звёзды, луна, соловей…»

Вешняя ночь: звёзды, луна, соловей.

Воздух душист, в воздухе носятся грёзы.

Звонко поёт влажную песню ручей.

Тихо стоят, слушают чутко берёзы.

  Дремлет ночь, очарованьем

  Упоительным дыша,

  И надеждам и желаньям

  Покоряется душа.

В сладкой тени белых, кудрявых берёз

Кто-то ведёт тихие, нежные речи.

Тихий полёт сладких, пленительных грёз

Чьи-то открыл взором любимого плечи.