Том 4. Жемчужные светила. Очарования земли - [28]

Зачем же им чары чудес,

  И ладан, и свечи!

Покинули светлый чертог,

Воскресшего Бога мы ищем.

В тоске бесконечных дорог

Откройся же странницам нищим!

И долго скитались оне

В томленьях тоски вавилонской.

Не в сени церковной, а вне

Им встретился старец афонский.

Он был неучёный простец,

Не слышан про Канта и Нитче,

Но правда для верных сердец

Открылася в старческой притче.

И мир для исканий не пуст,

И вот наконец перед ними

В дыхании старческих уст

Звучит живоносное имя,

Которым в начале веков,

В надмирном ликующем дыме

Воздвиглись круженья миров, –

  Святейшее имя!

Святейшее имя, в веках

Омытое жертвенной кровью,

Всегда побеждавшее страх

  И злобу любовью.

И снова пред ними миры

Воздвигнуты творческим словом

В блаженном восторге игры,

  В веселии новом.

И радостны сестры, – в пути

Нашли воплощённого Бога.

  Домой бы идти, –

Но нет, бесконечна дорога.

Просторам воскресшей земли

Вещают святые надежды.

Склоняйтесь пред ними в пыли!

Лобзайте края их одежды!

«Конь Аполлона!..»

«Конь Аполлона!

Я недостойна

Твоих копыт.

Ведь не такую

Скуёт подкову

Тебе Гефест». –

«Молчи, подкова!

Тебя я выбрал,

Тебя хочу.

Я Аполлона

Стремлю с Олимпа

К земным путям».

«Бай, люби ребёнка, баюшки-баю!..»

Бай, люби ребёнка, баюшки-баю!

Беленькую рыбку, баюшки-баю,

Зыбко убаюкай моего бебе

В белой колыбельке, баюшки-баю.

Будешь, будешь добрый, улыбнусь тебе.

Позабудь про буку, баюшки-баю.

Бьётся в колыбельку басня о судьбе.

Зыбок твой кораблик, баюшки-баю.

Бури ты не бойся, белый мой бебе,

Бури разбегутся, баюшки-баю.

Жуткая колыбельная

Не болтай о том, что́ знаешь,

Тёмных тайн не выдавай.

Если в ссоре угрожаешь,

Я пошлю тебя бай-бай.

Милый мальчик, успокою

  Болтовню твою,

И уста тебе закрою.

  Баюшки-баю,

Чем и как живёт воровка,

Знает мальчик, – ну, так что ж!

У воровки есть верёвка,

У друзей воровки – нож.

Мы, воровки, не тиранки:

  Крови не пролью,

В тряпки вымакаю ранки.

  Баюшки-баю.

Между мальчиками ссора

Жуткой кончится игрой.

Покричи, дитя, и скоро

Глазки зоркие закрой.

Если хочешь быть нескромным,

  Ангелом в раю

Расскажи о тайнах тёмных.

  Баюшки-баю.

Освещу ковёр я свечкой.

Посмотри, как он хорош.

В нём завернутый, за печкой,

Милый мальчик, ты уснёшь.

Ты во сне сыграешь в прятки,

  Я ж тебе спою,

Все твои собрав тетрадки:

  «Баюшки-баю!»

Нет игры без перепуга.

Чтоб мне ночью не дрожать,

Ляжет добрая подруга

Здесь у печки на кровать,

Невзначай ногою тронет

  Колыбель твою, –

Милый мальчик не застонет.

  Баюшки-баю.

Из окошка галерейки

Виден зев пещеры той,

Над которою еврейки

Скоро все поднимут вой.

Что нам, мальчик, до евреек!

  Я тебе спою

Слаще певчих канареек:

  «Баюшки-баю!»

Убаюкан тихой песней,

Крепко, мальчик, ты заснёшь.

Сказка старая воскреснет,

Вновь на правду встанет ложь.

И поверят люди сказке,

  Примут ложь мою.

Спи же, спи, закрывши глазки,

  Баюшки-баю.

«Восстановители из рая…»

Восстановители из рая

В земной ниспосланы предел:

Холодный снег, вода живая

И радость обнажённых тел.

Когда босые алы ноги

И хрупкий попирают снег,

На небе голубеют боги

И в сердце закипает смех.

Когда в пленительную воду

Войдёшь, свободный от одежд,

Вещают милую свободу

Струи, прозрачнее надежд.

А тело, радостное тело,

Когда оно обнажено,

Когда весёлым вихрем смело

В игру стихий увлечено,

Какая бодрость в нём и нега!

Какая чуткость к зовам дня!

Живое сочетанье снега

И вечно-зыбкого огня!

«Хорошо, когда так снежно…»

Хорошо, когда так снежно.

Всё идёшь себе, идёшь.

Напевает кто-то нежно,

Только слов не разберёшь.

Даже это не напевы.

Что же? Ветки ль шелестят?

Или призрачные девы

В хрупком воздухе летят?

Ко всему душа привычна,

Тихо радует зима.

А кругом всё так обычно,

И заборы, и дома.

Сонный город дышит ровно,

А природа вечно та ж.

Небеса глядят любовно

На подвал, на бельэтаж.

Кто высок, тому не надо

Различать, что в людях ложь.

На земле ему отрада

Уж и та, что вот, живёшь.

«Приходи, мой мальчик гадкий…»

Приходи, мой мальчик гадкий,

К самой кроткой из подруг.

Я смущу тебя загадкой,

Уведу на светлый луг.

Там узнаешь ты, как больно

Жить рабыням бытия,

Кто мечтает своевольно

И безумно, так, как я.

Расскажу я, что любила

Я другого, не тебя,

Что другому изменила,

Всё ж тебя не полюбя.

Новый милый мой способен

Оттолкнуть меня ногой.

Мы с другой прекрасны обе,

Но мечты его – другой.

И твоей любви мне надо,

Чтоб любимому отмстить,

Чтобы горькая досада

Стала грудь его томить.

Ну, не плачь, мой мальчик. Делай

Всё со мной, что хочешь ты,

Разорви одежды смело,

Брось нагую на цветы.

«Люблю я все соблазны тела…»

Люблю я все соблазны тела

И все очарованья чувств,

Все грани дольнего предела

И все создания искусств.

Когда-нибудь в немом эфире

Моя охолодеет кровь,

Но Ты, Господь, живущий в мире,

Благослови мою любовь.

Прости грехи моей печали

И муку страстную мою

За то, что на Твои скрижали

Порою слёзы я пролью.

И ныне, в этой зале шумной,

Во власти смеха и вина,

К Тебе, Отец, в мольбе бездумной,

Моя душа обращена.

Комментарии

Печатается по:

Сологуб Федор. Собрание сочинений: В 20 т. Т. 17. Очарования земли. Стихи 1913 года. СПб.: Сирин, 1914.

Сологуб Федор. Собрание сочинений: В 20 т. Т. 13. Жемчужные светила. Стихи. СПб.: Сирин, 1913.