Том 4. В дни поражений и побед. Дневники - [30]

У нас часто бывает Виктор. Они с Жоржем большие друзья. Все такой же веселый, беззаботный, немного наивный, как и прежде. Он служит помощником начальника конвойной команды при тюрьме. Ужасный человек! Ненавидит красных страшно, и что у них там творится – одному богу известно. Я далеко не всегда могу выслушать его до конца. Да и вообще… Кровь… веревки… допросы… все это как-то не вяжется с моим представлением о нем. Ведь он, в сущности, милый, чуткий и застенчивый даже. Помнишь, как он краснел всегда, когда говорил с тобою. Он до сих пор в душе обожает тебя.

Напишите скорее, как живете вы. На днях приезжал Роммер и говорил, что твой муж получил повышение, а Глеб будто бы уехал с карательным отрядом под Мариуполь. Правда ли это? Письмо это посылаю с нашим хорошим знакомым – поручиком… Волгиным. Он едет в командировку. Я думаю, что ему можно будет у вас на несколько дней остановиться. С ним же пришли мне ответ».

Сергей прочитал, вложил письмо обратно в конверт и аккуратно спрятал в сумку.

– Зачем это тебе?

– Пригодится. Когда-нибудь возьмем мы и Новороссийск. Тогда Чеке пригодится.

Сегодня неспокойный день в полку. Сегодня волнуется комиссар, и больше всего красноармейцы. Не потому, что наступают белые или предстоит какая-нибудь тяжелая боевая операция. Нет! Дело много проще по форме, но едва ли не сложнее по существу. Впервые из штаба бригады прислали обувь.

Вернулся из штаба к себе на квартиру Сергей, с досадою хлопнул дверями и выругался:

– Девяносто пар ботинок на весь полк, в то время, когда восемьдесят процентов разутых!

– Фюиить! – присвистнул Николай. – Какого же черта? Курам на смех. Сколько на нас-то пришлось?

– Восемь пар. Вот тут и обходись как знаешь. Одному дашь, другой к горлу пристанет: «Почему ему, а не мне», «Я тоже, да у меня тоже…» Не люблю я этих подачек по чайной ложке, только людей растравишь.

Весть о получении обмундирования давно прошла по красноармейцам, но сведения ходили явно преувеличенные. Говорили, что наконец-то обуют весь полк, а если не весь, то во всяком случае больше половины. Ходили около квартиры, нетерпеливо ожидая результатов.

– Сколько? – обступили они вышедшего Николая.

– Английские или русские?

– Восемь пар всего.

– Восемь па-ар?!

– Так это кому же достанется? Почитай никому.

– Ладно. Видно будет. Становитесь в две шеренги. Командир осматривать будет.

– Чего осматривать? – со злобной ноткой заметил кто-то. – Али и так не известно?

Волна глухого раздражения прокатилась по рядам. Недоверчиво и недружелюбно красноармейцы посматривали то на командира, то на каптера, усевшегося с грудкой новеньких желтых ботинок на крыльце, то на свои собственные заскорузлые, с поднятыми кверху носами, с раззявленными ртами, через которые виднелись мокрые портянки.

– Вот что, товарищи, – сказал Сергей. – Почти всем одинаково нужна обувка, а вы сами видите, сколько ее. А потому я отберу из вас тех, у которых ботинки самые плохие, а они метнут жребий промеж себя.

Все разом заговорили, торопливо предлагая свой способ дележа.

– Зачем отбирать? Пускай все тянут! В одно время получали.

– Валяй, валяй, отбирай! Ишь ты! У кого хотя какие подходящие есть – что ж ему вторую?

– Для чего по жребию? Ты так давай! Рази не видишь, у меня одного ботинка вовсе нет.

– Заткни глотку, черт! Ты куда его дел? Еще вчера был.

– Вчера был, а сегодня совсем разорвался.

– У всех совсем.

– Давай, чтобы на всех обувка была! – крикнул кто-то из задних рядов.

– Ладно там! – оборвал Сергей. – Как я сказал, так и будет. Выходи вот ты…

Первые пропущенные тотчас же подняли крик и обступили его.

– Меня пошто пропустил?

– Ты вот посмотри, посмотри!

– Ты куда, сволочь, тоже лезешь? Гляди-ка, думаешь, не знаю, что у тебя в сумке сапоги, которые с казака снял!

– Дать ему в рыло раза, сукину сыну!

– Я при Колчаке получал.

– Я свои из дома потрепываю.

– Пропади я пропадом, если я не токмо в наряд, а хоть куда пойду, пока не получу! В Сибири пальцы обморозил, тут всю дорогу почитай босой прошел!

– Довольно!

– В штабах все поодетые. По три комплекта имеют.

– Не пойдем без ботинок! На всех пускай присылают!

– Давай комиссара!

Сергей вскочил на ступеньку крыльца и крикнул, перебивая всех:

– Замолчать всем! На места живо! Взводные, привести людей в порядок! Смирно! Слушай, что я скажу. В то время, когда повсюду наши части наступают вперед и вперед, вы заявляете, что дальше без новых ботинок не пойдете. Другие полки одеты не лучше, а многие и хуже вас, а идут без разговоров. Если бы все так рассуждали, то давно получали бы вместо ботинок деникинские плети да шомпола по спинам. Но еще не все шкурники в Красной Армии, которые наступают на горло своим командирам, требуя с них того, чего они им не могут дать. Где я вам возьму на всех ботинок? Где их возьмет комиссар или командир, когда их нет? Или грабить мужиков, как грабят белые? Вы кричите, что где-то лежат полные цейхгаузы. Это ложь! Это у белых полные цейхгаузы английского обмундирования. Вот куда надо идти получать его. Но я знаю, что все-таки есть среди моей команды настоящие и сознательные ребята. Мы обойдемся и с ними!

Сергей кончил и отер лоб. Так со своими людьми он говорил в первый раз.