— Иными словами, — сказала она, — ты надеешься порастрясти эту публику с помощью невинного шантажа.
— При чем тут шантаж! — негодующе возразил Смидли. — Обыкновенная, нормальная сделка. Им нужен дневник, он у меня есть.
— Пока нет.
— Ну, конечно, в случае, если я его раздобуду.
Билл удовлетворенно рассмеялась. В этой простодушной затее был весь Смидли. Что ни капельки не умаляло ее любви, к нему. Скажи ей кто-нибудь: «Вильгельмина Шэннон, ты тратишь свои чувства на негодный объект!», — она бы ответила: «Да. И это мне нравится». Она была однолюбкой.
— Никогда тебе не удастся сколотить капитал, Смидли. Ни честным путем, ни бесчестным. А когда удастся мне, я выйду за тебя замуж.
Смидли передернулся.
— Не шути такими вещами.
— Я и не думаю шутить. Я хорошенько все обдумала за последние двадцать лет, а когда явилась сюда и увидела, что сталось с тобой от совместной жизни с Аделой, решила, что мне остается одно: быстренько наварить деньжат, повести тебя к алтарю и посвятить остаток дней заботам о тебе. Если кто и нуждается в присмотре, так это ты. Странно, что ты так отреагировал на мои слова. Ты же был от меня без ума.
— Молод был и глуп.
— А теперь стар и глуп, но все равно, мне никто другой не нужен. Как это в песне поется? «Рыбке нужно море, пчеле нужны цветы, на счастье или горе мне нужен только ты». И тут уж ничего не поделаешь.
— Полно, Билл. Уймись. Послушай лучше.
— Некогда мне слушать. Иду на ланч со своим литературным агентом в «Беверли-Уилшир». Он приехал на пару дней в Голливуд. Кстати, может, удастся сшибить у него для тебя сотняшку. Тогда я вернусь и положу ее к твоим ногам, мой повелитель.
Смидли, чрезвычайно разборчивый в вопросах одежды, даже в своем заточении наряжавшийся в тщательно отутюженные костюмы самого безупречного кроя, неодобрительно покосился на ее брюки.
— Надеюсь, ты не собираешься заявиться туда в таком виде?
— Отчего же? И не забудь, что я тебе говорила насчет замужества. Сядь где-нибудь в уголке и порепетируй, как ты будешь отвечать священнику «да», когда он спросит: «По доброй ли воле ты, Смидли, берешь в жены Вильгельмину?» — тебе это вскорости предстоит.
Она вышла через веранду к гаражу, где стоял ее драндулет, и со двора донесся голос: «Рыбке нужно море, пчеле нужны цветы, на счастье или горе мне нужен только ты».
Смидли Корк, словно ища опоры, бессильно откинулся на спинку дивана. Хотя утро было теплое, он дрожал, как может дрожать только убежденный холостяк перед лицом открывшейся ему неизбежности брака.
Джо Дэвенпорт угощал Кей Шэннон в «Лиловом цыпленке», в центре Гринвич-Вилледж. Будь его воля, он предпочел бы пригласить ее в «Колони» или «Павильон», в общем, куда-нибудь пошикарнее, но у Кей были строгие принципы в отношении молодых людей, склонных к мотовству, даже если речь шла о шальных денежках, сорванных на джек-поте радиовикторины. Подобно своему дядюшке Смидли, она подозревала, что подобные траты не окупаются. С чем, однако, не мог согласиться желудок Джо, привыкший функционировать в условиях высоких стандартов; слава Богу, теперь ему оставалось превозмочь последний пункт меню — кофе.
Официант принес кофе, дохнул Джо в затылок и удалился, а Джо, только что рассуждавший о губительном эффекте опробованных спагетти, внезапно оставил эту тему и обратился к той, что более всего занимала его мысли, когда ему случалось сидеть за одним столом с Кей.
— Ну Бог с ними, со спагетти, — сказал он. — Если пожелаешь, мы вернемся к ним попозже. Сейчас на повестке дня вопрос потоньше. Только не удивляйся. Хочу спросить, ты за меня замуж не выйдешь?
Она сидела, подавшись вперед, опершись подбородком на ладони и смотрела на него тем серьезным испытующим взглядом, от которого у него переворачивало душу. Именно серьезность Кей и привлекла его с первой же минуты их встречи. К тому моменту у него как раз вызрело ощущение, что мир чересчур переполнен женскими улыбками, особенно в Голливуде, где ему выпало обитать. Прежде чем в его жизнь вошла Кей, его существование превратилось в сущий ад сверкающих зубов и ослепительных оскалов.
— Выйти за тебя замуж?
— Вот именно.
— Откуда такие дикие идеи!
Кей повернула голову и посмотрела, что делалось у нее за спиной. «Лиловый цыпленок» являл собой образчик тех непрезентабельных гринвич-вилледжеских забегаловок, где никто не считает нужным стеснять себя условностями, и как раз сейчас за столиком в углу мужчина с артистической внешностью и девушка с постным выражением лица принялись спорить так рьяно, будто находились в собственном доме. Удовлетворив любопытство, Кей встретилась глазами с Джо, и тот смущенно нахмурился.
— Не обращай внимания на эту парочку, — упредил он ее реплику. — Наш брак будет совсем другим. Да эти, может, и вообще не женаты.
— Он, похоже, обращается с ней как законный супруг.
— Наш брак будет блаженством. Ты читаешь Блонди? Значит, разделяешь мнение, что лучший из мужей во всей Америке — Дагвуд Бамстед. Так вот, у меня с ним масса общего: любящее сердце, нежная душа, привязанность к собакам и вкус к экзотическим бутербродам. Выходи за меня, и ты получишь супер-Дагвуда. Не услышишь ни единого грубого слова. Не встретишь косого взгляда. Каждое твое желание будет для меня законом. Я стану подавать тебе завтрак в постель и курить целебные смолы, если у тебя случится мигрень.