Том 4. М-р Маллинер и другие - [175]

— Вы согласны, Маллинер? — поинтересовался мистер Левицкий. — Вас устраивает эта работа?

Уилмот собрался с силами. Голова трещала, он ничего не понимал — но Мейбл приникала к его груди.

— Д-д… — начал он, и слова ему отказали. Он кивнул.

АПЕЛЬСИНОВЫЙ СОК

Внезапно в «Привал рыболова» ворвалась кошка, без всяких сомнений получившая под зад. Вслед за ней ворвались и гневные звуки, в которых мы опознали голос Эрнста Биггза, местного кабатчика. Мы удивились. Эрнст Биггз славился мягкостью нрава. Кто-кто, а он бы не поднял ногу на верную спутницу жизни, к тому же — прекрасно ловившую мышей.

Тьму тайны осветил всеведущий Ром-с-Молоком.

— Он на диете. Из-за подагры.

Мистер Маллинер вздохнул.

— Какая жалость, — заметил он, — что ограничения в еде, столь полезные для тела, плохо влияют на душу.

— Да-да, — поддержал его Ром. — Вот дядя Генри страшно растолстел и…

— Однако, — сказал мистер Маллинер, — иногда диета приносит счастье. Возьмем моего дальнего родственника, Уилмота.

— Это тот, про которого вы рассказывали?

— Рассказывал?

— Да, вчера. Он еще кивал, а потом узнал, что малолетняя звезда — просто карлик, а потом женился на барышне, которую звали Мейбл.

— Правильно, это Уилмот. Однако на Мейбл он тогда не женился.

— Вы же сказали, она упала в его объятия!

— Многие девушки падали в объятия, — отвечал мистер Маллинер, — но оттуда выпадали.

Как вы совершенно верно заметили (продолжал мистер Маллинер), родственник мой был обручен с Мейбл Поттер, что преисполняло его крайним благожелательством или, если хотите, доброй волей. Его сияющая улыбка стала притчей во языцех, сама Луэлла Парсонс посвятила ей несколько строк в соответствующей колонке. Любовь, судя по всему, часто оказывает такой эффект. Уилмот только и мечтал, как бы кому-нибудь помочь, и когда однажды утром мистер Шнелленхамер вызвал его к себе, он решил, что и здесь нужна помощь.

Глава корпорации был мрачен.

— Трудные времена… — сообщил он.

— И все же, — возразил Уилмот, — мы слышим радостный детский смех и птичий щебет.

— Птицы — птицами, их дело, — заметил босс, — а мы вот должны сократить расходы. Такое жалованье, увы, нам уже не по карману,

Уилмот огорчился.

— Прошу вас, — воскликнул он, — не платите себе меньше! Вы же неоценимы! И потом, народ всполошится. Еще подумают, что плохо идут дела. Нет-нет, ваш долг — получать 800 000 в год, и ни цента меньше.

— Речь не обо мне, — уточнил хозяин, — а скорее о вас.

— Ах, обо мне! — возрадовался Уилмот. — Ну, это другое дело. Это — разговор. Срезайте, срезайте, прошу. Вы сколько хотели срезать?

— Сейчас вы получаете 1500…

— Да-да, — закивал Уилмот, — огромные деньги.

— Так вот, я подумал, может лучше — 750?

— Какая-то угловатая сумма, — усомнился мой родственник. — Недостаточно круглая. Я бы предложил 500.

— Или 400?

— Можно и 400.

— Прекрасно, — сказал мистер Шнелленхамер, — значит, вы получаете 300. Как-то круглее. Удобнее подсчитать.

— Конечно, конечно, — согласился Уилмот. — Какая погода, а? Я как раз подумал по дороге, что солнце сияет. Что ж, спасибо, шеф. Рад был повидаться.

И, резво напевая, он направился в буфет, где собирался позавтракать с Мейбл. Она немного запоздала, а когда, огорченный ее невеселым видом, он собрался сообщить про птиц, сказала так:

— Это правда?

— Что именно? — не понял Уилмот.

— То, что говорит босс. Насчет твоего жалованья.

— Ах, это! Да, да. Он меня вызвал, смотрю — на нем лица нет. Понимаешь, тяжелые времена. Мы поговорили, то-се, и нашли выход. Ему стало гораздо лучше. И вообще, замечательно.

Мейбл ничуть не обрадовалась.

— Да? — заметила она. — Не думаю. Ты обманул мои ожидания. А я-то надеялась, что ты — настоящий, сильный мужчина! Еще чего! Истинный червяк с позвоночником из спаржи. В общем, можешь считать, что помолвка наша расторгнута.

Уилмот затрепетал.

— Мейбл…

— Все. Конечно, — чуть смягчилась она, — если ты докажешь, что достоин любви, дело другое. А пока — вот такой сценарий.

И, холодно глядя вдаль, она пошла к стойке.

Не трудно себе представить, как повлияло это на Уилмота. Он даже подумал, не зайти ли к шефу и не переиграть; но понял, что это — так же дурно, как отнять у ребенка шоколадку. Словом, он выбрал столик подальше от бывшей невесты и заказал гуляш, салат, пирог, другой пирог, мороженое, сыр, кофе. Поесть он любил, а страданья обостряли эту склонность.

Несколько дней подряд он заедал свое горе. Действительно, боль в сердце уменьшилась, переместившись в желудок.

Все хорошие врачи советуют несчастным влюбленным есть поменьше, иначе бывает примерно то, что в греческой трагедии. Самый лучший, самый способный желудочный сок не справится со своей задачей. Вскоре Уилмот, впервые в жизни, пошел к специалисту по желудочным болезням. Тот оказался человеком суровых взглядов.

— Когда встанете, — сказал он, — выпейте апельсинового сока. На завтрак — то же самое, сок. Ленч… — Он подумал, — сок. Обед — сок апельсина. Между приемами пищи есть не рекомендую, но если вам станет невмоготу… Ну что ж, выпейте сока. Скажем так — апельсинового.

Уилмот смотрел на него, как волк из русских степей, которому вместо крестьянина подсунули вафлю.