Том 4. Император Португальский. Возница. Предание о старом поместье. Перстень рыбака - [28]

— Может быть, эта богатая госпожа заплатит долг Клары Гулли? — начал было Ян, но тут же замолчал, потому что в избу вошла невестка старика, а ее он не хотел посвящать в эту тайну.

— О, вы сегодня вышли из дому, Ян? — сказала она. — Это хорошо, что вам стало лучше.

— За это я должен благодарить доброго моего Уль Бенгтсу, — сказал Ян заговорщицким тоном. — Это он меня вылечил.

Он попрощался и тут же ушел. Старик долго сидел и смотрел ему вслед.

— Слышь, Лиса, а я и не знаю, что он имеет в виду, говоря, будто я его вылечил, — сказал он. — Ведь не начал же он…

СЕМЕЙНЫЕ РЕЛИКВИИ

Однажды осенним вечером Ян шел домой из Фаллы, где целый день был занят молотьбой. После того разговора с сеточником у него вновь появилось желание работать. Он считал, что должен делать все возможное, чтобы продержаться. Тогда, когда маленькая девочка вернется, ей не придется стыдиться того, что ее родители опустились до нищеты.

Когда Ян уже отошел на такое расстояние, что его нельзя было увидеть из окон хозяйской усадьбы, навстречу ему на дорогу вышла женщина. Уже стемнело, но Ян сразу узнал, что это была сама хозяйка, не новая, та, что замужем за Ларсом Гуннарссоном, а старая, настоящая хозяйка Фаллы.

Она шла, завернувшись в большую шаль, доходившую до подола ее юбки. Ян никогда прежде не видел, чтобы она так куталась, и подумал, уж не заболела ли она. Она плохо выглядела в последнее время. Когда прошлой весной умер Эрик из Фаллы, у нее на голове не было ни единой белой пряди, а теперь, спустя полгода, Яну казалось, что у нее вряд ли сохранилась хоть одна черная.

Она остановилась, поздоровалась, и они разговорились. Она не сказала ничего такого, что указывало бы на то, что она вышла специально, чтобы дождаться Яна, но он чувствовал, что это так. У него мелькнула мысль, что она, может быть, хочет поговорить с ним о Кларе Гулле, и он был довольно неприятно удивлен, когда она начала совсем с другого.

— Скажите, Ян, — сказала она, — вы помните старого владельца Фаллы, моего отца, который был хозяином усадьбы до того, как там появился Эрик?

— Как же я могу его не помнить? — сказал Ян. — Мне было, пожалуй, по меньшей мере двенадцать лет, когда он умер.

— Ему достался хороший зять, — сказала старая хозяйка.

— Да, это уж точно, — подтвердил Ян.

Она немного помолчала и пару раз вздохнула, прежде чем снова заговорить.

— Мне нужно спросить вашего совета в одном деле, Ян. Вы ведь не такой, что будете болтать о том, что я скажу, направо и налево?

— Нет, я умею молчать.

— Да, мне кажется, что я заметила это в этом году.

У Яна снова появилась надежда. Было бы не так уж неразумно, если бы Клара Гулля обратилась к хозяйке Фаллы и попросила ее рассказать родителям о том великом событии, которое с ней произошло.

Старый сеточник слег с подагрой сразу же после того разговора, который прервала его невестка, и ему было настолько плохо, что Ян уже несколько недель не мог пойти поговорить с ним. Теперь же он встал на ноги, но был все еще очень слаб, и самым ужасным было то, что он, казалось, потерял после болезни память. Ян все ждал, что он сам скажет что-нибудь о письме Клары Гулли, но он ничего не говорил и никаких намеков не понимал, и тогда Ян спросил его прямо.

Старик стал утверждать, что не получал никакого письма. Он даже выдвинул ящик стола и откинул крышку сундука с одеждой, чтобы показать Яну, что там нет никакого письма.

Он, конечно, забыл, что он с ним сделал. Нечего удивляться, если девочка теперь обратилась к хозяйке Фаллы. Жаль, что она не сделала этого с самого начала.

Хозяйка Фаллы довольно долго стояла молча и сомневаясь, и Ян успел настолько утвердиться в своем мнении, что ему было очень трудно уследить за ходом ее мыслей, когда она вновь заговорила о своем отце.

— Когда отец лежал при смерти, он подозвал Эрика к кровати и поблагодарил его за то, что тот был добр к нему, хотя он много лет был немощен и не мог приносить никакой пользы. «Не думайте об этом, отец, — сказал Эрик. — Как бы долго вы ни пожелали остаться с нами, мы будем только рады». Да, так он сказал, и так он и думал.

— Да, он наверняка так и думал, — сказал Ян. — Эрик никогда не лукавил.

— Погодите, Ян! — сказала хозяйка Фаллы. — Мы пока будем говорить только о стариках. Вы помните длинную трость с серебряным набалдашником, с которой отец обычно ходил?

— Да, и ее, и высокую шапку, которую он надевал, когда шел в церковь.

— Ах, вы помните и картуз тоже? Знаете, что сделал отец, когда лежал при смерти? Так вот, он послал меня за тростью и картузом и отдал их Эрику. «Я мог бы подарить тебе что-нибудь более ценное, — сказал он, — но я дарю тебе эти вещи, потому что это большая честь для тебя — получить то, что всем знакомо и про что все знают, что я этим пользовался. Это будет лучшим свидетельством моего отношения к тебе».

— Да, уж конечно, это было хорошим свидетельством, и к тому же он это заслужил.

Как только Ян сказал это, он заметил, как хозяйка Фаллы запахнула шаль. У нее там определенно что-то было спрятано. Это ведь могла быть посылка от Клары Гулли. Да, она, наверное, дойдет до нее, когда настанет время. Разговор об отце и его подарке — это только повод, чтобы перейти к этому.