Том 4. Чистое Сердце. Флибустьеры - [163]

Внутри отжившие уже развалины вновь наполнились шумом и жизнью, но снаружи по-прежнему царила тишина: вид действительно был ужасен.

Ночь кончалась. Луна совершила уже две трети своего небесного пути. Не поддерживаемые никем костры гасли один за другим, и только отверстия в доме продолжали гореть, как крошечные маяки, в сгустившейся предрассветной тьме.

В это время вдали послышался сухой цокот копыт по песку.

Часовые, поставленные при входе, с трудом подняли отяжелевшие головы и уставились глазами туда, откуда доносились звуки.

На повороте дороги, ведущей к замку, показался всадник и, как будто нисколько не удивившись и не смутившись необычным видом древнего здания, продолжал быстрым галопом приближаться к нему.

Миновав небольшую группу развалившихся домов, он подъехал к часовым на расстояние десяти шагов, спешился и твердым шагом направился к ним. Часовые глядели на него безмолвно и неподвижно.

Не успел он сделать и пяти шагов, как копья были направлены на его грудь. Грубый голос крикнул ему:

— Стой!

Незнакомец остановился, не отвечая ни слова.

— Кто вы такой? Что вам нужно? — спросил его начальник караула.

— Я костеньо [77]. Я долго ехал, чтобы увидеть вашего предводителя, с которым мне необходимо поговорить, — отвечал вновь прибывший.

Начальник караула тщетно старался при бледном свете луны различить черты лица незнакомца. Это было невозможно, так как он закутался в свой плащ и надвинул широкополую шляпу на самые глаза.

— Ваше имя? — опять спросил недовольным голосом начальник, убедившись, что все его усилия ни к чему не приводят.

— Зачем? Ваш предводитель меня не знает, так что мое имя все равно ему ничего не откроет.

— Может быть, ну, да это все равно. Сохраняйте ваше инкогнито, если хотите. Только не знаю, понравится ли это вам, но я не допущу вас к капитану. Он сейчас будет ужинать со своими офицерами и, конечно, не станет менять планы среди ночи, чтобы поговорить с каким-то неизвестным.

Незнакомец сделал движение, как будто хотел что-то возразить.

— Может быть, скажу я вам, в свою очередь, — продолжал он, овладев собой, — но выслушайте, ведь вы были солдатом, не правда ли?

— Я и теперь солдат, — горделиво приосанившись, ответил начальник караула.

— Хотя вы прекрасно говорите по-испански, но мне сдается, что вы француз.

— Да, имею честь быть им.

Незнакомец улыбнулся: он задел слабую струну этого человека.

— Ну, так я один, а вас не знаю сколько. Пропустите меня к вашему капитану, мне нужно говорить с ним, чего вы боитесь?

— Ничего, но у меня есть строгий приказ, я не могу не выполнить его.

— Мы в самом сердце пустыни, более чем в ста милях от ближайшего человеческого жилья, — настойчиво продолжал незнакомец. — Поймите же, наконец, что только особо важные причины могли побудить меня подвергнуться бесчисленным опасностям длинного пути, чтобы сказать несколько слов графу де Лорайлю. Я теперь на пороге его дома, мне нужна от вас лишь самая ничтожная услуга, и я получу все, что мне нужно. Но вы все-таки не хотите оказать мне ее.

Сержант колебался. Доводы незнакомца, по-видимому, убедили его, однако, подумав несколько секунд, он тряхнул головой и отвечал так:

— Нет, это невозможно. Капитан суров, я вовсе не желаю, чтобы он лишил меня заслуженных мною знаков отличия. Все, что я могу для вас сделать — это дозволить вам провести ночь с моими людьми под открытым небом. Завтра днем капитан выйдет, вы ему скажете что надо, а там уж его и ваше дело, дальнейшее меня не касается.

Незнакомец только хмыкнул и тихо проговорил:

— Это очень долго!

— Ба-а! — весело продолжал начальник караула. — Да ведь ночь-то прошла. Да и сами вы виноваты в этом, какого дьявола вы скрываете свое имя! Скажите, кто вы?

— Но я повторяю, что ваш капитан, как и вы, никогда не слышал его.

— Ну так что же! Все-таки имя и фамилия… есть имя и фамилия — все-таки дело ясней, — добавил несколько затруднившийся в изложении своей мысли по поводу значения имени и фамилии достойный начальник караула.

— Ах! — вдруг словно озаренный почти вскрикнул незнакомец. — Я нашел средство все устроить.

— Ну-ка, посмотрим, в чем заключается ваше средство. Если оно хорошо — мы воспользуемся им, если плохо — отбросим.

— Оно великолепно!

— Тем лучше! Я слушаю.

— Скажите капитану, что человек, который месяц тому назад стрелял в него из пистолетов в пуэбло Сан-Хосе, близ Гуаймаса, здесь и желает говорить с ним.

— Как, что такое?

— Разве вы не расслышали меня?

— Напротив, прекрасно расслышал.

— Ну, так в чем же затруднение?

— Черт возьми! Сказать по правде, рекомендация не из особенно завидных и приятных.

— Вы думаете?

— Боже мой! Он подвергался опасности быть вами убитым. Так это вы покушались на него?

— Ну да, конечно! Я и мой товарищ!

— Мы не считаем особенным подвигом нападение вдвоем на безоружного.

— Благодарю за комплимент, но вы все-таки ничего не предпримете?

— Гм! Признаться, я сомневаюсь. Рекомендация довольно странная.

— Совершенно напрасно. Граф де Лорайль человек храбрый, настоящий рыцарь, о нашей встрече он мог сохранить только самое хорошее воспоминание.

— Все это так, все возможно, как бы там ни было. К тому же вы долго ехали. Следовало бы отказать вам, но делать нечего, пойду доложу капитану. Постойте здесь и вооружитесь терпением, однако, за успех не ручаюсь.