Том 3. Поэмы, 1828-1834 - [34]

«Нет, — говорит он, — я повсюду,

В изгнанье, в битве спутник твой;

Нет, клятвы я не позабуду —

Угаснуть или жить с тобой!

Не робок я под свистом пули,

Ты видел это, Измаил;

Меня враги не ужаснули,

Когда ты, князь, со мною был!

И с твоего чела не я ли

Смывал так часто пыль и кровь?

Когда друзья твои бежали,

Чьи речи, ласки прогоняли

Суровый мрак твоей печали?

Мои слова! моя любовь!

Возьми, возьми меня с собою!

Ты знаешь, я владеть стрелою

Могу… И что мне смерть? — о, нет!

Красой и счастьем юных лет

Моя душа не дорожила;

Всё, всё оставлю, жизнь и свет,

Но не оставлю Измаила!»

14

Взглянул на небо молча князь,

И, наконец, отворотясь,

Он протянул Селиму руку;

И крепко тот ее пожал

За то, что смерть, а не разлуку

Печальный знак сей обещал!

И долго витязь так стоял;

И под нависшими бровями

Блеснуло что-то; и слезами

Я мог бы этот блеск назвать,

Когда б не скрылся он опять!..

15

По косогору ходят кони;

Колчаны, ружья, седла, брони

В пещеру на ночь снесены;

Огни у входа зажжены;

На князе яркая кольчуга

Блестит краснея; погружен

В мечтанье горестное он;

И от страстей, как от недуга,

Бежит спокойствие и сон.

И говорит Селим: «Наверно,

Тебя терзает дух пещерный!

Дай песню я тебе спою;

Нередко дева молодая

Ее поет в моем краю,

На битву друга отпуская!

Она печальна; но другой

Я не слыхал в стране родной.

Ее певала мать родная

Над колыбелию моей,

Ты, слушая, забудешь муки,

И на глаза навеют звуки

Все сновиденья детских дней!»

Селим запел, и ночь кругом внимает,

И песню ей пустыня повторяет:

Песня Селима

Месяц плывет

И тих и спокоен;

А юноша-воин

На битву идет.

Ружье заряжает джигит,

И дева ему говорит:

«Мой милый, смелее

Вверяйся ты року,

Молися востоку,

Будь верен пророку,

Любви будь вернее!

«Всегда награжден,

Кто любит до гроба,

Ни зависть, ни злоба

Ему не закон;

Пускай его смерть и погубит;

Один не погибнет, кто любит!

«Любви изменивший

Изменой кровавой,

Врага не сразивши,

Погибнет без славы;

Дожди его ран не обмоют,

И звери костей не зароют!»

Месяц плывет

И тих и спокоен;

А юноша-воин

На битву идет!

«Прочь эту песню! — как безумный

Воскликнул князь, — зачем упрек?..

Тебя ль послушает пророк?..

Там, облит кровью, в битве шумной

Твои слова я заглушу,

И разорву ее оковы.

И память в сердце удушу!..

Вставайте! — как? — вы не готовы?..

Прочь песни! — крови мне!.. пора!..

Друзья! коней!.. вы не слыхали…

Удары, топот, визг ядра,

И крик, и треск разбитой стали?..

Я слышал!.. О, не пой, не пой!

Тронь сердце, как дрожит, и что же?

Ты недовольна?.. боже! боже!..

Зачем казнить ее рукой?…»

Так речь его оторвалася

От бледных уст и пронеслася

Невнятно, как далекий гром.

Неровным, трепетным огнем

До половины освещенный,

Ужасен, с шашкой обнаженной

Стоял недвижим Измаил,

Как призрак злой, от сна могил

Волшебным словом пробужденный;

Он взор всей силой устремил

В пустую степь, грозил рукою,

Чему-то страшному грозил:

Иначе, как бы Измаил

Смутиться твердой мог душою?

И понял наконец Селим,

Что витязь говорил не с ним!

Неосторожный! он коснулся

Душевных струн, — и звук проснулся,

Расторгнув хладную тюрьму…

И сам искусству своему

Селим невольно ужаснулся!

16

Толпа садится на коней;

При свете гаснущих огней

Мелькают сумрачные лица.

Так опоздавшая станица

Пустынных белых журавлей

Вдруг поднимается с полей…

Смех, клики, ропот, стук и ржанье!

Всё дышит буйством и войной!

Во всем приличия незнанье,

Отвага дерзости слепой.

17

Светлеет небо полосами;

Заря меж синими рядами

Ревнивых туч уж занялась.

Вдоль по лощине едет князь,

За ним черкесы цепью длинной.

Признаться: коньпо седоку!

Бежит, и будто ветр пустынный,

Скользящий шумно по песку,

Крутится, вьется на скаку;

Он бел, как снег: во мраке ночи

Его заметить могут очи.

С колчаном звонким за спиной,

Отягощен своим нарядом,

Селим проворный едет рядом

На кобылице вороной.

Так белый облак, в полдень знойный,

Плывет отважно и спокойно,

И вдруг по тверди голубой

Отрывок тучи громовой,

Грозы дыханием гонимый,

Как черный лоскут мчится мимо;

Но как ни бейся, в вышине

Он с тем не станет наравне!

18

Уж близко роковое поле.

Кому-то пасть решит судьба?

Вдруг им послышалась стрельба;

И каждый миг всё боле, боле,

И пушки голос громовой

Раздался скоро за горой.

И вспыхнул князь, махнул рукою:

«Вперед! — воскликнул он, — за мною!»

Сказал и бросил повода.

Нет! так прекрасен никогда

Он не казался! повелитель,

Герой по взорам и речам,

Летел к опасным он врагам,

Летел, как ангел-истребитель;

И в этот миг, скажи, Селим,

Кто б не последовал за ним?

19

Меж тем с беспечною отвагой

Отряд могучих казаков

Гнался за малою ватагой

Неустрашимых удальцов;

Всю эту ночь они блуждали

Вкруг неприязненных шатров;

Их часовые увидали,

И пушка грянула по ним,

И казаки спешат навстречу!

Едва с отчаяньем немым

Они поддерживали сечу,

Стыдясь и в бегстве показать,

Что смерть их может испугать.

Их круг тесней уж становился;

Один под саблею свалился,

Другой, пробитый в грудь свинцом,

Был в поле унесен конем,

И, мертвый, на седле всё бился!..

Оружье брось, надежды нет,

Черкес! читай свои молитвы!

В крови твой шелковый бешмет,

Тебе другой не видеть битвы!

Вдруг пыль! и крик! — он им знаком:

То крик родной, не бесполезный!

Глядят и видят: над холмом

Стоит их князь в броне железной!..

20

Недолго Измаил стоял:

Вздохнуть коню он только дал,

Взглянул, и ринулся, и смял