Том 3. Из дома вышел человек - [56]

Даниил Хармс

Среда 13 января 1932 года

Допросил А. Бузников <подпись>

(л. 59 об. — 62)

Протоколы допросов А. И. Введенского

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

1931 года Декабря мес. 12 дня я, уполномоченный СПО Бузников А. В., допрашивал в качестве обвиняемого гражданина Введенский Александр Иванович и на первоначально предложенные вопросы он показал:

1. Фамилия ВВЕДЕНСКИЙ

2. Имя, отчество Александр Иванович

3. Возраст (год рождения) 1904

4. Происхождение (откуда родом, кто родители, национальность, гражданство или подданство) Ленинград, отец из духовного звания, мать дворянка

5. Местожительство (постоянное и последнее) Съезжинская, 37, кв. 14

6. Род занятий (последнее место службы и должность) литератор

7. Семейное положение (близкие родственники, их имена, фамилии, адреса, род занятий до революции и последнее время) разведен, брат — Владимир Иванович, отец — Иван Викторович, Евгения Ивановна Поволоцкая-Введенская — мать, сестра — Евгения Ивановна

8. Имущественное положение (до и после революции допрашиваемого и его родственников) заработок

9. Образовательный ценз (первоначальное образование, средняя школа, высшая, специальная, где, когда и т. п.) среднее

10. Партийность и политические убеждения б/п

11. Сведения об общественной и революционной работе

12. Сведения о прежней судимости (до Октябрьской революции, после нее) не судился

13. Служба у белых

Показания по существу дела Показания свои начинаю со следующей страницы.

А. Введенский <подпись>

Арест мой органами ГПУ, происшедший на ст. Любань по пути моего следования в Новый Афон, не явился для меня неожиданностью в силу следующих обстоятельств, которые я постараюсь изложить со всей искренностью и правдивостью.

Я входил, совместно с писателями Хармсом, Бахтеревым, ранее Заболоцким и др., в антисоветскую литературную группу, которая сочиняла и распространяла объективно контрреволюционные стихи.

Большинство членов группы работает в области советской детской литературы, что дает материальную основу для нашего существования.

Большая часть наших литературных произведений, которая носит объективно контрреволюционный характер и которую мы считали лучшей и гораздо более ценной, чем легальное наше творчество, ходит по рукам в рукописных списках и в отпечатанных на машинке экземплярах, в том числе распространяется среди учащихся университета. Кроме того, группа искала случая — и находила эти случаи — выступать перед широкой аудиторией с пропагандой в литературной форме своих объективно контрреволюционных политических и идеалистически-мистических идей. Например, припоминаю случай антисоветского выступления группы в университете, происшедшего около года тому назад, — выступали тогда Хармс и Бахтерев, — вызвавший резкий отпор со стороны большинства присутствующих студентов, часть из которых, на основании прослушанного ими, требовала немедленной высылки группы в Соловки.

Естественным выводом из сказанного явилась та тревожная обстановка, которая имела место внутри группы и вокруг нее. Опасения предстоящего ареста нашей группы органами ГПУ обострились в наших разговорах и предположениях на сей счет в последнее время, особенно в связи с последней дискуссией о путях детской литературы, на которой представители пролетарской литературы и советской общественности, Серебряков, Чумандрин и др., дали не расходящееся с действительностью определение нашему творчеству как контрреволюционного.

Наша группа смыкалась с антисоветски настроенными лицами из среды гуманитарной интеллигенции: художники, научные сотрудники, в различных салонах, в частности на квартире у научного сотрудника Калашникова П. П., где происходили систематические сборища.

Записано с моих слов правильно

А. Введенский.

12 дек. 1931 г.

Допросил: А. Бузников <подпись>

(л. 63–64 об.)

В нашу группу, существо и деятельность которой я определил в предыдущем показании, входили кроме меня Хармс Даниил, Бахтерев, Разумовский Александр Владимирович и Заболоцкий, который в последнее время отошел от нас. К нашей группе, как к активному в антисоветском плане ядру, примыкали различные лица из среды гуманитарной интеллигенции, политически близкие нам по своим антисоветским и мистическим настроениям. Из названных лиц могу назвать следующих: Калашникова Петра Петровича, на квартире которого происходили систематические сборища, сопровождаемые развратными оргиями, Бруни Георгий Юльевич, художник Эйснер Алексей Петрович, проживающий по Октябрьскому проспекту, Воронич, Лорис-Мелихов, художницы Порэт и Глебова, работающие в области детской литературы и определяемые как приспособленцы в своем художественном творчестве, х-ца Сафонова Елена Васильевна, на квартире которой происходят сборища антисоветских лиц, Лихачев Иван Алексеевич и др. На сборищах у Калашникова и у других лиц велись антисоветского характера разговоры, рассказывались антисоветские контрреволюционные анекдоты, напр. анекдот «пламенный привет», а также имели место чисто монархические высказывания, в частности Калашников кричал: «да здравствует императорский штандарт», а Хармс заявлял, что он «принципиальный сторонник и приверженец старого строя».