Том 3. Алый меч - [196]

Привычное презрение и холод возрастила.

Но волею горячею растоплен колкий лед:

Пускай в оврагах холодно, – черемуха цветет!

О, дважды искушенная, дрожит пред третьим разом!

Встает мой ярко-огненный, мой беспощадный разум!

Ты разум человеческий, его огонь и тишь,

Своей одною силою, Любовь, – не победишь.

Не победишь, живущая в едином сердце тленном,

Лишь в сердце человеческом, изменном и забвенном.

Но если ты не здешнего – иного сердца дочь, –

Себя борьбою с разумом напрасно не порочь.

Земная ярость разума светла, но не бездонна.

Любовь! Ты власти разума, как смерти, неподклонна.

Но в Третий час к Создавшему, приникнув, воззови, –

И Сам придет Защитником рожденной Им – Любви.

1906

В черту

Он пришел ко мне, – а кто, не знаю,

Очертил вокруг меня кольцо.

Он сказал, что я его не знаю,

Но плащом закрыл себе лицо.

Я просил его, чтоб он помедлил.

Отошел, не трогал, подождал.

Если можно, чтоб еще помедлил

И в кольцо меня не замыкал.

Удивился Темный: «Что могу я?»

Засмеялся тихо под плащом.

«Твой же грех обвился, – что могу я

Твой же грех обвил тебя кольцом».

Уходя, сказал еще: «Ты жалок!»

Уходя, сникая в пустоту.

«Разорви кольцо, не будь так жалок!

Разорви и вытяни в черту».

Он ушел, но он опять вернется.

Он ушел – и не открыл лица.

Что мне делать, если он вернется?

Не могу я разорвать кольца.

1905

Святое

Печали есть повсюду…

Мне надоели жалобы;

Стихов слагать не буду…

О, мне иное жало бы!

Пчелиного больнее,

Змеиного колючее…

Чтоб ранило вернее –

И холодило, жгучее.

Не яд, не смерть в нем будет;

Но, с лаской утаенною,

Оно, впиваясь, – будит,

Лишь будит душу сонную.

Чтобы душа дрожала

От счастия бессловного…

Хочу – святого жала,

Божественно-любовного.

1905

Она («В своей бессовестной и жалкой низости…»)

В своей бессовестной и жалкой низости,

Она, как пыль, сера, как прах земной.

И умираю я от этой близости,

От неразрывности ее со мной.

Она шершавая, она колючая,

Она холодная, она змея.

Меня изранила противно-жгучая

Ее коленчатая чешуя.

О, если б острое почуял жало я!

Неповоротлива, тупа, тиха.

Такая тяжкая, такая вялая,

И нет к ней доступа – она глуха.

Своими кольцами она, упорная,

Ко мне ласкается, меня душа.

И эта мертвая, и эта черная,

И эта страшная – моя душа!

1905

СПБ

Она («Кто видел Утреннюю, Белую…»)

А. А. Блоку

Кто видел Утреннюю, Белую

Средь расцветающих небес, –

Тот не забудет тайну смелую,

Обетование чудес.

Душа, душа, не бойся холода!

То холод утра, – близость дня.

Но утро живо, утро молодо,

И в нем – дыхание огня.

Душа моя, душа свободная!

Ты чище пролитой воды,

Ты – твердь зеленая, восходная,

Для светлой Утренней Звезды.

1905

СПБ

Опять

Бор. Буг.

Ближе, ближе вихорь пыльный,

Мчится вражеская рать.

Я – усталый, я – бессильный,

Мне ли с вихрем совладать?

Одинокие послушны,

Не бегут своей судьбы.

Пусть обнимет вихорь душный,

Побеждает без борьбы.

Выйду я к нему навстречу,

Силе мглистой поклонюсь.

На призыв ее отвечу,

В нити серые вовьюсь.

Не разрежет, не размечет,

Честной сталью не пронзит, –

Незаметно изувечит,

Невозвратно ослепит.

Попируем мы на тризне…

Заметайся, пыльный след!

Распадайтесь, скрепы жизни,

Ночь прошла, но утра нет.

Едко, сладко дышит тленье…

В сером вихре тает плоть…

Помяни мое паденье

На суде Твоем, Господь!

1906

Камень

Камень тела давит дух,

Крылья белые, шелестящие,

Думы легкие и творящие…

Давит камень тела – дух.

Камень тела душит плоть,

Радость детскую, с тайной свитую,

Ласку быструю и открытую…

Душит камень тела – плоть.

Камню к камню нет путей.

Мы в одной земле – погребенные,

И собой в себе – разделенные…

Нам друг к другу нет путей.

1907

Шутка

Не слушайте меня, не стоит: бедные

Слова я говорю; я – лгу.

И если в сердце знанья есть победные, –

Я от людей их берегу.

Как дети, люди: злые и невинные,

Любя, умеют оскорблять.

Они еще не горные – долинные…

Им надо знать, – но рано знать.

Минуют времена узаконенные…

Заветных сроков ждет душа.

А до времен, молчаньем утомленные,

Мы лжем, скучая и – смеша.

Так и теперь, сплетая речь размерную,

Лишь о ненужностях твержу.

А тайну грозную, последнюю и верную –

Я всё равно вам не скажу.

1905

Росное имя

Вал. Нувелю

Мы вчера говорили, говорили…

Прекрасные, ясные цветы вырастали,

тонкие, стройные травы всходили,

вырастали, всходили – и вяли…

Сухие стебли поникли, повисли,

и не было ничего, что было…

Нас связали слова и мысли,

а Страшное Имя разделило.

Мы разошлись забвенно и косно,

Не знаю – праведно иль греховно…

Ужели навек всё меж нами безросно,

и безросно, и безлюбовно?

1904

Иметь

Вас. Успенскому

В зеленом шуме листьев вешних,

В зеленом шорохе волны,

Я вечно жду цветов нездешних

Еще несознанной весны.

А Враг так близко в час томленья

И шепчет: «Слаще – умереть…»

Душа, беги от искушенья,

Умей желать, – умей иметь.

И если детски плачу ночью

И слабым сердцем устаю –

Не потеряю к беспорочью

Дорогу верную мою.

Пусть круче всход – белей ступени.

Хочу дойти, хочу узнать,

Чтоб там, обняв Его колени,

И умирать, – и воскресать.

1905

Водоскат

А. А. Блоку

Душа моя угрюмая, угрозная,

Живет в оковах слов.

Я – черная вода, пенноморозная,

Меж льдяных берегов.

Ты с бедной человеческою нежностью

Не подходи ко мне.

Душа мечтает с вещей безудержностью

О снеговом огне.

И если в мглистости души, в иглистости

Не видишь своего, –

То от тебя ее кипящей льдистости

Не нужно ничего.