Том 27. Письма 1900-1901 - [193]

…сообщи ей, что на ее имя придет от Маркса из Петербурга сумма денег… — См. примечания к письму 3256^*.

…третий акт надо вести тихо на сцене… — В режиссерском экземпляре «Трех сестер» К. С. Станиславский подчеркивает, что в 3-м акте, «где только можно», «давать нервность и темп». «Паузами не злоупотреблять. Переходы, движения у всех — нервные и быстрые». Через весь акт гремит «учащенный набат в густой колокол», «с грохотом мимо дома, по двору проезжают пожарные», «красный свет <из окон> падает бликами по полу» (подробнее о трактовке Станиславским III акта «Трех сестер» см. в статье М. Н. Строевой «Чеховские спектакли МХТ» — К. С. Станиславский. Материалы. Письма. Исследования. М., 1955, стр. 658–660). Книппер писала Чехову 11 января 1901 г.: «Станисл<авский> делал на сцене страшную суматоху, все бегали, нервничали, Немирович, наоборот, советует сделать за сценой сильную тревогу, а на сцене пустоту и игру неторопливую, и это будет посильнее» (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 277). Чехов одобрил интерпретацию III акта Вл. И. Немировича-Данченко и был чрезвычайно озабочен правильным воспроизведением звуков набата, пожарных сигналов и шумов. По возвращении из-за границы он сам принимался налаживать эту часть спектакля. Станиславский вспоминал: «Он смотрел „Три сестры“ и остался очень доволен спектаклем. Но, по его мнению, звон набата в третьем акте нам не удался. Он решил сам наладить этот звук. Очевидно, ему захотелось самому повозиться с рабочими, порежиссировать, поработать за кулисами. Ему, конечно, дали рабочих.

В день репетиции он подъехал к театру с извозчиком, нагруженным разными кастрюлями, тазами и жестянками. Сам расставил рабочих с этими инструментами, волновался, рассказывал, как кому быть, и, объясняя, конфузился. Бегал несколько раз из зала на сцену и обратно, но что-то ничего не выходило.

Наступил спектакль, и Чехов с волнением стал ждать своего звона. Звон получился невероятный. Это была какая-то какофония — колотили кто по чем попало, и невозможно было слушать пьесу.

Рядом с директорской ложей, где сидел Антон Павлович, стали бранить сначала звон, а потом и пьесу и автора. Антон Павлович, слушая эти разговоры, пересаживался все глубже и глубже и, наконец, совсем ушел из ложи и скромно сел у меня в уборной.

— Что же это вы, Антон Павлович, не смотрите пьесу? — спросил я.

— Да послушайте же, там же ругаются… Неприятно же.

И так весь вечер и просидел у меня в уборной» («А. П. Чехов в Художественном театре.» — Станиславский, т. 5, стр. 354).

3261. Е. Я. ЧЕХОВОЙ

17(30) января 1901 г.

Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 179.

Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Nice. 31 Janv. 01; Ялта. 27 I.1901, и сообщением Чехова: «Сегодня, 17 января…»

…сегодня ~ я получил письмо от Маши… — Поздравительное письмо от М. П. Чеховой от 10 января 1901 г. — Письма М. Чеховой, стр. 168–169.

…поздравительную телеграмму от Варвары Константиновны… — Телеграмма В. К. Харкеевич не сохранилась.

От С. П. Бонье получил телеграмму. — Телеграмма от 17 января 1901 г. «Felicitions zdorovie» (ГБЛ).

3262. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ

18 (31) января 1901 г.

Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 22 (по копии).

Написано на обороте визитной карточки Чехова.

3263. В. А. ГОЛЬЦЕВУ

18(31) января 1901 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Памяти Виктора Александровича Гольцева». М., 1910, стр. 210.

Открытка.

Ответ на письмо В. А. Гольцева от 15 января 1901 г. (ГБЛ); Гольцев ответил 28 января. («Памяти Виктора Александровича Гольцева», стр. 138).

…сообщи мне возможно подробнее, что с тобой. — Гольцев писал: «Завтра я уезжаю в Алушту: Тихомиров предложил мне свою дачу. У меня переутомление мозга. Что-то лопнуло, и тринадцать часов у меня шла носом кровь. К большому моему огорчению, покидаю Москву, не прочитав „Трех сестер“» (ГБЛ). В ответном письме он сообщал о своем здоровье: «Я до глубины души тронут твоим теплым письмом. Здесь я отдохнул: было ясно, тепло и тихо. Со мною была дочь Тоня. Мы много ходили пешком и моя „переутомленная“ голова и „перетерпевшее“ сердце отдохнули. Завтра возвращаюсь в Москву. Дорогой друг, я было „немножко умер“, — а ты давно уже обещал посвятить мне маленький рассказик… Хорошо бы видеть это посвящение в бытность моего „я“ (оно совсем небольшое)».

В Крыму, пишут, теперь погода скверная… — 15 января О. Л. Книппер извещала: «В Ялте, Маша говорит, было сыро, погодой не могли похвастаться…» (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 284).

3264. М. А. ЧЛЕНОВУ

19 января (1 февраля) 1901 г.

Печатается по автографу (ГЛМ). Впервые опубликовано: «Русские ведомости», 1906, № 91, 5 апреля, в статье М. Членова «А. П. Чехов и медицина».

Деньги жертвует ~ некая г-жа Васильева. — О желании Чехова помочь в организации московской клиники накожных болезней М. А. Членов писал: «Я разговорился с ним <Чеховым> как-то раз об опытах Мечникова на обезьянах и указывал ему, как важно было бы учредить в Москве особый институт для врачей, для строго научного изучения кожных болезней и сифилиса, и какое большое значение имел бы этот институт и сам по себе, ввиду крайне неудовлетворительной у нас постановки так называемых „повторительных“ курсов для врачей. Эта идея очень заинтересовала Чехова, и через короткое время я уже получил от него письмо из Ниццы, где он сообщает, что достал пока 130 тысяч рублей для основания института <…> Получил я вскоре после этого и официальное предложение от г-жи В<асильевой> принять от нее 130 тысяч рублей для устройства этого института, но, к сожалению, деньги эти были в домах в далекой провинции, дома надо было сначала продать, а Чехов, г-жа В<асильева> и я жили в разных местах, и вследствие этого дело расстроилось» (М. А.