Том 22. В мертвом безмолвии. Тайна сокровищ Магараджи. Расскажи это птичкам - [21]

— От лифтера? — Люси быстро взглянула на Калверта.

— Да. Он предан мне. В основном из-за чаевых, которые я ему щедро плачу.

— Чувствую, мне будет трудно с вами разговаривать, — она опустила глаза.

— Я уже догадываюсь, — весело перебил ее Калверт. — Сегодня вы не будете предлагать мне деньги. Сегодня вы будете взывать к моим добрым чувствам.

— Нед сказал, что этим вас не проймешь. Из-за этого мы и поссорились.

— Вы меня почти убедили. Наивность и простота — ваша вторая натура.

— Мне жаль, что я спорила с Недом, — ее брови сошлись на переносице. — Он оказался прав.

— Забудем пока о Неде. И прекратим обсуждать мой характер.

— Но мой визит как-то связан с определенными чертами вашего характера, — медленно сказала она.

— И на каких же струнах моего характера вы собираетесь играть, дабы выманить расписку?

— Как раз ничего такого делать я не собираюсь. Я просто хочу, чтобы вы отдали не принадлежащую вам вещь. Если она, конечно, еще у вас, — Люси подчеркнула интонацией последние слова.

— Что вы имели в виду, когда говорили последнюю фразу?

— Возможно, вы продали расписку тому, кто заплатил больше.

— Нет, я не продал ее.

— Рада это слышать, — она с облегчением вздохнула. — Если я как-то оскорбила вас, то не нарочно.

— Я уже все забыл, — ответил Калверт.

— И все же я не верю, что вы вор, — голос ее дрогнул, а лицо порозовело.

— Кто вам сказал, что я вор? — поинтересовался Калверт.

— Но вы же украли эту расписку. Разве не так?

— Кто вам сказал?

— Отец…

— Отец? А не Род?

— Почему вы так плохо относитесь к Роду?

— Отчасти потому, что он едва не убил меня, отчасти потому, что он любит вас.

— Мы отвлеклись, — Люси отвернулась. — Прошлой ночью… вы сказали мне, что отдали бы расписку за поцелуй…

— Это была минутная слабость. Романтическая глупость, если хотите.

— Но когда вы говорили это… ваш вид… сейчас я уже не усомнилась бы в искренности ваших чувств…

— Повторяю, это было глупостью. Забудем об этом.

— Я не собираюсь ловить вас на слове. Я напомнила об этом лишь потому, что подумала — те слова могли стать путеводной нитью между нашими сердцами.

Люси замолчала, видимо, ожидая ответа. Калверт ничего не сказал, и она продолжала, возбуждаясь и накручивая себя:

— Сегодня на выставке вы говорили о том, что хотели бы получить дополнительные сведения.

— Я уже узнал то, что меня интересовало. Эти сведения я получил в госпитале от Винсента Гастингса.

— В госпитале?

— Да. Его сбил автомобиль, которым управлял хорошо известный вам Плайер.

— Не может быть! — глаза ее расширились от ужаса.

— Может. Он пытался расправиться с ним тем же способом, которым незадолго до этого убил ван дер Богля.

Наступила долгая тишина. Люси сжалась в комок, голова ее горестно вздрагивала. Калверту захотелось обнять девушку и успокоить. Но он не сдвинулся с места.

Наконец Люси Бостон медленно подняла голову, как будто на это потребовалась концентрация всех ее физических и душевных сил. Глаза были сухи, взгляд пуст.

— Я не хочу верить этому.

— Да, в такое нелегко поверить.

— Это неправда! — дикая вспышка протеста прозвучала в ее словах. — Отец и Нед не могут иметь к этому отношения. Плайер действовал самостоятельно.

— Возможно, вы и правы. Тогда дело надо передать в полицию.

— Нет! — вскрикнула она. — Нет! Этого нельзя делать.

— Значит, вы не верите до конца, что Нед и ваш отец не причастны к смерти ван дер Богля.

— Да, — тускло, почти безжизненно прошептала она.

И снова в нем вспыхнуло непреодолимое желание заключить ее хрупкое тело в объятия. И снова он сдержал себя.

— Послушайте, Люси, — голос Калверта дрогнул. — Каковы ваши отношения с Родом?

— Он партнер моего отца. Мы давно знакомы и часто вместе посещаем разные заведения.

— Я не об этом. Для меня ваш ответ очень важен… Извините, еще раз спрашиваю: какие у вас отношения с Родом?

— Самые лучшие. Но совсем не те, которые вы имеете в виду.

— Правда?

— Да, — в голосе ее была смесь недоумения и любопытства.

— Я хотел знать это, поскольку собираюсь сообщить о случившемся полиции. Не знаю, замешан ли в этом деле ваш отец, но Род замешан безусловно.

— Но если вы обратитесь в полицию, то расстанетесь и с распиской. Какой в этом смысл? Вы ведь ничего не получите.

— Я никогда и не собирался извлечь из этого дела выгоду. Торгуясь с вами, я просто блефовал.

— Тогда как же расписка оказалась у вас? — подозрение вновь отразилось на ее лице.

— Мы поговорим об этом в другой раз, — Калверт махнул рукой. — А сейчас… Вы готовы мне помочь, если я обращусь в полицию?

— Нет! — с этим воплем она, казалось, извергла из себя частичку души. — Нет! Никогда!

— Но ведь произошло убийство, — возразил Калверт. — Погиб человек. Второй чудом избежал смерти. Вы посмотрели бы на его раны!

— Нет, — простонала Люси.

— Кто же следующая жертва? По-видимому, я. На этот раз Плайер будет действовать со всей решительностью.

— Не верю! — она вскочила, словно подброшенная пружиной. — Вы хотите попугать меня! Зачем вы наговорили столько ужасов?

Она бросила на него разящий взгляд, потом отвернулась и заплакала. Плакала по-детски — навзрыд, прижимая к груди кулачки. Калверт не выдержал, встал и ласково обнял ее за плечи. Инстинктивно Люси прижалась к нему, словно прося защиты. Рыдания стали глухие, руки переплелись, Калверта снова обдало ароматом, так живо напомнившим ему мелодию вальса, услышанного недавно. Ее податливое мягкое тело все сильнее прижималось к нему, и Калверт понял, что пропал. Желание обладать этим телом было безмерно велико, оно наваливалось и давило, как штормовая волна, и лишь где-то в глубине сознания еле слышно звучало: «Не смей. Не смей пользоваться ее секундной слабостью. Это будет подло. Если чему-то и суждено быть, пусть это будет совсем иначе, без всякой связи с распиской, Родом, Плайером и ее отцом».