Том 20. Плодовитость - [200]

— Мы были правы, — прошептал Матье, думавший в этот миг о Констанс, — что скрыли от этого негодяя имя отца. Какой ужас!.. Похороним эту тайну в самой глубине наших сердец.

— Не бойтесь, я скорее умру, чем пророню хоть слово.

Шли месяцы, годы, но так и не удалось обнаружить убийц дамы с маленькой сумочкой. На протяжении многих лет Норина вздрагивала при каждом стуке в дверь. Но Александр, избегая, по-видимому, дома на улице Федерации, больше никогда не появлялся у них, словно его поглотило парижское море, темная, бездонная его пучина.

II

Прошло еще десять лет, и по-прежнему в постоянно богатевшем поместье Шантебле развивался и креп род Фроманов, как здоровый побег радости и силы. По мере того как подрастали дочери и сыновья, заключались и новые браки, рождались новые дети, словно обещанная жатва, словно непрестанный рост племени завоевателей.

Первым начал Жерве, который женился на Каролине Буше, дочери крупного фермера из окрестностей Шантебле, веселой и крепкой блондинке, с красивыми чертами лица, женщине-хозяйке, созданной для того, чтобы разумно управлять своим маленьким народом — прислугой. У нее хватило благоразумия по окончании парижского пансиона вернуться к земле, не стыдиться ее, а полюбить, ибо она желала извлечь из нее все, дабы построить с ее помощью надежное счастье всей своей жизни. Она принесла в приданое участок лугов неподалеку от Лиллебона, увеличивший поместье на тридцать гектаров. Но главное, она принесла с собой добрый нрав, здоровье, уменье вставать на заре, управлять птичьим и скотным двором, — словом, всем хозяйством, и эта рачительная хозяйка была весь день на ногах и ложилась спать последней в доме.

Второй была Клер, чей брак с Фредериком Берто, намечавшийся уже давно, наконец состоялся. По этому поводу было пролито много сладостных слез; воспоминания о Розе, которую он любил, на которой должен был жениться, омрачили все сердца в день свадьбы, когда процессия, возвращаясь из мэрии, поравнялась с маленьким жанвильским кладбищем. Но прежняя любовь, длительная привязанность и нежность верного юноши за долгие годы работы на ферме перешла на младшую сестру и стала как бы еще одним связующим звеном. У Фредерика не было никакого состояния, он принес в семью лишь свою неизменную преданность, стал как бы братом Жерве за те долгие месяцы, когда они вместе, бок о бок, как два неутомимых вола в одной упряжке, обрабатывали землю Шантебле, Это было благородное сердце, в котором нельзя было усомниться, преданный помощник, муж, с которым можно прожить долгую жизнь в мире и согласии.

С тех пор точно определилось, к кому переходит управление фермой. Матье в пятьдесят пять лет вручил бразды правления Жерве, сыну земли, как он в шутку называл его, — первому, кто родился здесь, кто никогда не покидал отца, его правая рука, его мозг, его сердце. А Фредерик, в свою очередь, станет мыслью и силой Жерве, преданным помощником в их общем труде. Отныне им вдвоем суждено продолжить дело Фроманов. совершенствуя способы обработки земли, заказывая через Дени на заводе Бошена новые машины, извлекая из земли самые обильные урожаи, какие она только способна дать. Обе женщины также поделили между собой власть: Клер уступила Каролине, более крепкой, более подвижной, повседневное наблюдение за хозяйством фермы, оставив за собой лишь бухгалтерскую часть, контроль за поступлением солидных денежных сумм, расход и приход. Обе пары были, можно сказать, как на подбор, они словно дополняли друг друга, что помогало им с успехом выполнять любую, даже самую трудную, работу, не боясь при этом ссор и разногласий. И впрямь это была идеальная община, она стремилась к успеху, беспрестанно трудясь под благодатными лучами солнца во имя счастья и изобилия Шантебле.

Но если Матье и отрекся от власти, он тем не менее оставался владыкой, творцом, оракулом, которому внимали, которого слушались, к которому обращались за советом. Он по-прежнему жил с Марианной в любви и дружбе; они и теперь занимали бывший охотничий домик, переоборудованный в большой и комфортабельный дом, и напоминали основателей династии, в расцвете сил удалившихся на покой; они были счастливы тем, что вокруг них растет и крепнет бесчисленная поросль — дети их детей. Кроме Клер и Жерве, были еще Дени и Амбруаз, которые первыми вылетели из гнезда завоевывать свое счастье в Париже. В счастливом доме вместе с родителями по-прежнему жили три дочери — Луиза, Мадлена и Маргарита; все три уже почти на выданье, да еще три младших сына — Грегуар, шалопай и вольнодумец, упрямый и настойчивый Николя и по-детски мечтательный Бенжамен. Весь этот маленький мирок набирался сил в родном гнезде, на пороге открывавшейся перед ними жизни, ожидая каждый своей очереди выпорхнуть прочь. Здесь жила и Шарлотта, вдова Блеза, с двумя детьми — Бертой и Гийомом; втроем они занимали верхний этаж, где Шарлотта устроила себе мастерскую. Она могла считаться даже богатой, так как небольшая доля в прибылях завода, выделенная ей Дени, увеличивалась с каждым годом. Однако она по-прежнему много работала для торговца миниатюрами, чтобы, как она весело говорила, иметь карманные деньги на подарки детям в день их свадьбы. Тем более что о замужестве Берты уже подумывали. Это будет, наверное, первая внучка Матье и Марианны, которая выйдет замуж. Мысль о том, что они станут прадедушкой и прабабушкой, радовала их безмерно.