Том 2. Стихотворения, 1917–1920 - [55]

   И целовать мне сапога.

   Гут!²⁰[18]

   «Подписал собственноручно»

    Вильгельма-кайзера слуга,

Барон фон Врангель, бестолковой

Антантой признанный на треть:

«Сдавайтесь мне на шестный слово.

А там… мы будем посмотреть!!»

Баронскую штучку списал и опубликовал

Демьян Бедный.

Красная конница на Южном фронте >*

Наша конница –

Беззаконница:

Адмирала,

Генерала

Фон барона

Бьет с разгона,

На чины на их не глядя.

Браво, дядя!

Бей, чего робеть?

Не о ком скорбеть!

Мы ли с Врангелем не сладим,

Пули в лоб ему не всадим,

И ему и всем, кому

Нынче весело в Крыму?

Нынче там у них веселье,

Шампанея льет рекой.

Завтра ждет их всех похмелье:

На тот свет на новоселье!

Со святыми упокой,

Рабы божие,

Толсторожие,

Фабриканты,

Спекулянты,

Слуги верные Антанты,

Все огрызки старой власти,

Белой, черной, желтой масти,

И фон Врангель, их правитель –

Шустрый немец стрекулист, –

Всем им в райскую обитель

Пропускной дадим мы лист.

Мы в грехе и мы в ответе

(Уж «грешим» четвертый год!) –

Как-нибудь на этом свете

Перебьемся без господ.

Братцы-други,

Перебьемся,

Перемаемся,

От натуги

Перегнемся –

Не сломаемся!

Все исправим, дайте срок.

Для себя работа впрок,

Без насилья, без обмана,

Не для барского кармана.

Перебьемся год-другой,

Солнышко проглянет,

Колокольчик под дугой

Песенку затянет:

«Делень-день!

Делень-день!

Наступает красный день!»

Зашумев веселым роем,

Мы под солнечным лучом

Все дороженьки покроем

Яркоалым кумачом.

Пировать когда ж мы станем,

Всех покойничков помянем:

Адмиралов,

Генералов,

Передохших чинодралов,

Всех князей и всех баронов,

Полицейских фараонов,

Всех помещиков, банкиров,

Всех сосавших нас вампиров,

Спекулянтов,

Фабрикантов,

Трутней всех и всех шмелей!

Бей их, братцы, не жалей!

Гнусным змеям

Ядовитым,

Всем злодеям

Родовитым,

Угнездившимся в Крыму,

Нет иного приговора:

«Погибай, лихая свора!

Нет пощады никому!!!»

Конная Вторая >*

По фронтам по всем кочуя,

Насмотрелся я чудес.

Вот и нынче – к вам качу я,

Еду, еду – что за бес?!

Где же «Конная Вторая»?

Впереди, да впереди!

«Мне ее, – вздыхал вчера я, –

Не догнать, того гляди!»

Трух да трух моя кобыла.

Кляча, дуй ее горой!

Доскакал я все ж до тыла

«Конной Армии Второй».

Где приятель мой, Шаронов?

На скаку разузнаю.

«Эвон там, где треск патронов, –

Эскадрон его в бою».

Еду дальше. Люди. Кони.

Целый табор у костров.

После этакой погони

Разомлел я – будь здоров!

И всю ночь казак Шаронов

Мне мерещился во сне:

Вздев на пику трех баронов,

Он их жарил на огне…

Смех кругом: «Робя, гляди-ко,

Врангель щерится, что кот!»

Три барона выли дико:

«Шерти!» – «Зволечь!» – «Ох, мейн готт!»

Сзади хохот: «Жарьтесь, твари!

Это вам за все дела!»

Я проснулся. Запах гари:

У меня горит пола.

Леший с ней, с полою этой!

На войне дыра – фасон,

Все ж доволен я приметой.

Эх, кабы да в руку сон!

Чтоб от красных эскадронов

Вражья сила подрала, –

Чтоб скорей от всех баронов

Лишь осталася зола!

Латышские красные бойцы >*

Латыш хорош без аттестации.

Таков он есть, таким он был:

Не надо долгой агитации,

Чтоб в нем зажечь геройский пыл.

Скажи: «барон!» И, словно бешеный,

Латыш дерется, все круша.

Чай, не один барон повешенный

Свидетель мести латыша.

Заслуги латышей отмечены.

Про них, как правило, пиши:

Любые фланги обеспечены,

Когда на флангах – латыши!

Где в бой вступает латдивизия,

Там белых давят, как мышей.

«Готовься ж, врангельская физия,

К удару красных латышей!»

Честь красноармейцу! >*

Превознесу тебя, прославлю,

Тобой бессмертен буду сам.

Г. Р. Державин.

Красноармеец – Пров, Мефодий,

Вавила, Клим, Иван, Софрон –

Не ты ль, смахнув всех благородий,

Дворян оставил без угодий,

Князей, баронов – без корон?

Вся биржа бешено играла

«На адмирала Колчака».

Где он теперь, палач Урала?

Его жестоко покарала

Твоя железная рука!

Деникин? Нет о нем помина.

Юденич? Вечный упокой.

А Русь Советская – едина.

Сибирь, Кавказ и Украина

Защищены твоей рукой!

Ты сбавил спеси польской своре,

Сменив беду полубедой.

Кто победит, решится вскоре,

Пока ж – ты мудро доброй ссоре

Мир предпочел полухудой.

Ты жаждал подвига иного:

Рабочей, творческой страды.

Где места нет у нас больного?

Пора, дав жить тому, что ново,

Убрать гнилье с родной гряды.

Но оставалася корона,

Еще не сбитая тобой.

И – всходов новых оборона –

Ты на последнего барона

Пошел в последний, страшный бой.

Под наши радостные клики

Хвалой венчанный боевой,

Гроза всех шаек бело-диких,

Ты – величайший из великих,

Красноармеец рядовой!

Герой, принесший гибель змею,

Твоих имен не перечесть!

Тебе – Вавиле, Фалалею,

Кузьме, Семену, Еремею –

Слагаю стих я, как умею,

И отдаю по форме честь!

Кузьма Хлопушкин >*

Фронтовой рассказ

В Чухломе да на базаре

Кузька сторожем служил.

Словно мышь в мучном амбаре,

Жил парнишка – не тужил.

Толстогрудые торговки –

С ними Кузя не скучал.

По ночам без остановки

Колотушкой он стучал.

Колотушка била дробно:

Трам-та-там да трам-та-там!

Для воров весьма удобно:

Сторож – здесь, а воры – там!

Не бояся с Кузей встречи,

Воровали не спеша:

Вбок – замок, товар – на плечи.

«Жди, торговка, барыша!»

Вот и утро, слава богу!

На базаре бранный гул.

Все торговки бьют тревогу:

«Снова кража! Караул!»

Кончен день базарный, шумный.

Люд торговый схлынул прочь.

Кузя вновь, как полоумный,

В колотушку бьет всю ночь.

Знайте все: Кузьма на страже!

Воровской собьет он раж!

Утром, глядь, картина та же: