Том 2. Стихотворения, 1850-1873 - [2]

Но есть других два близнеца —

И в мире нет четы прекрасней —

И обаянья нет ужасней,

Ей предающего сердца…

Союз их кровный, не случайный,

И только в роковые дни

Своей неразрешимой тайной

Обворожают нас они.

И кто в избытке ощущений,

Когда кипит и стынет кровь,

Не ведал ваших искушений —

Самоубийство и Любовь!

Пророчество >*

Не гул молвы прошел в народе,

Весть родилась не в нашем роде —

То древний глас, то свыше глас:

«Четвертый век уж на исходе, —

Свершится он — и грянет час!

И своды древние Софии,

В возобновленной Византии,^*

Вновь осенят Христов алтарь».

Пади пред ним, о царь России, —

И встань — как всеславянский царь!

"Уж третий год беснуются языки…"

Уж третий год беснуются языки^*,

Вот и весна — и с каждою весной,

Как в стае диких птиц перед грозой,

Тревожней шум, разноголосней крики.

В раздумье грустном князи и владыки

И держат вожжи трепетной рукой,

Подавлен ум зловещею тоской;

Мечты людей, как сны больного, дики.

Но с нами Бог!.. Сорвавшися со дна,

Вдруг, одурев, полна грозы и мрака,

Стремглав на нас рванулась глубина, —

Но твоего не помутила зрака!..

Ветр свирепел — но… «да не будет тако!» —

Ты рек, — и вспять отхлынула волна.

"Нет, карлик мой! трус беспримерный!.."

Нет, карлик мой! трус беспримерный!^*..

Ты, как ни жмися, как ни трусь,

Своей душою маловерной

Не соблазнишь святую Русь…

Иль, все святые упованья,

Все убежденья потребя,

Она от своего призванья

Вдруг отречется для тебя?..

Иль так ты дорог провиденью,

Так дружен с ним, так заодно,

Что, дорожа твоею ленью,

Вдруг остановится оно?..

Не верь в святую Русь, кто хочет, —

Лишь верь она себе самой, —

И Бог победы не отсрочит

В угоду трусости людской.

То, что обещано судьбами

Уж в колыбели было ей,

Что ей завещано веками

И верой всех ее царей, —

То, что Олеговы дружины

Ходили добывать мечом,

То, что орел Екатерины

Уж прикрывал своим крылом, —

Венца и скиптра Византии

Вам не удастся нас лишить!..

Всемирную судьбу России —

Нет! вам ее не запрудить!..

"Тогда лишь в полном торжестве…"

Тогда лишь в полном торжестве^*,

В славянской мировой громаде,

Строй вожделенный водворится, —

Как с Русью Польша помирится, —

А помирятся ж эти две,

Не в Петербурге, не в Москве,

А в Киеве и в Цареграде…

"Не рассуждай, не хлопочи…"

Не рассуждай, не хлопочи^* —

Безумство ищет — глупость судит;

Дневные раны сном лечи,

А завтра быть чему — то будет…

Живя, умей все пережить:

Печаль, и радость, и тревогу —

Чего желать? О чем тужить?

День пережит — и слава Богу!

"Пошли, Господь, свою отраду…"

Пошли, Господь, свою отраду^*

Тому, кто в летний жар и зной,

Как бедный нищий, мимо саду,

Бредет по жесткой мостовой;

Кто смотрит вскользь — через ограду —

На тень деревьев, злак долин,

На недоступную прохладу

Роскошных, светлых луговин.

Не для него гостеприимной

Деревья сенью разрослись —

Не для него, как облак дымный,

Фонтан на воздухе повис.

Лазурный грот, как из тумана,

Напрасно взор его манит,

И пыль росистая фонтана

Главы его не осенит…

Пошли, Господь, свою отраду

Тому, кто жизненной тропой,

Как бедный нищий — мимо саду —

Бредет по знойной мостовой.

На Неве >*

И опять звезда играет

В легкой зыби невских волн,

И опять любовь вверяет

Ей таинственный свой челн…

И меж зыбью и звездою

Он скользит как бы во сне,

И два призрака с собою

Вдаль уносит по волне…

Дети ль это праздной лени

Тратят здесь досуг ночной?

Иль блаженные две тени

Покидают мир земной?

Ты, разлитая как море,

Дивно-пышная волна,

Приюти в своем просторе

Тайну скромного челна!

"Как ни дышит полдень знойный…"

Как ни дышит полдень знойный^*

В растворенное окно, —

В этой храмине спокойной,

Где все тихо и темно,

Где живые благовонья

Бродят в сумрачной тени,

В сладкий сумрак полусонья

Погрузись и отдохни…

Здесь фонтан неутомимый

День и ночь поет в углу

И кропит росой незримой

Очарованную мглу…

И в мерцанье полусвета,

Тайной страстью занята,

Здесь влюбленного поэта

Веет легкая мечта…

"Под дыханьем непогоды…"

Под дыханьем непогоды^*,

Вздувшись, потемнели воды

И подернулись свинцом —

И сквозь глянец их суровый

Вечер пасмурно-багровый

Светит радужным лучом.

Сыплет искры золотые,

Сеет розы огневые,

И уносит их поток.

Над волной темно-лазурной

Вечер пламенный и бурный

Обрывает свой венок…

"Vous, dont on voit briller, dans les nuits azurees"

Vous, dont on voit briller, dans les nuits azurées^*,

L’éclat immaculé, le divin élément,

Etoiles, gloire à vous! Splendeurs toujours sacrées!

Gloire à vous, qui durez incorruptiblement!

L’homme, race éphémère et qui vit sous la nue,

Qu’un seul et même instant voit naître et défleurir,

Passe, les yeux au ciel. — Il passe et vous salue!

C’est l’immortel salut de ceux qui vont mourir.

<См. перевод>^*

"Обвеян вещею дремотой…"

Обвеян вещею дремотой^*,

Полураздетый лес грустит…

Из летних листьев разве сотый,

Блестя осенней позолотой,

Еще на ветви шелестит.

Гляжу с участьем умиленным,

Когда, пробившись из-за туч,

Вдруг по деревьям испещренным,

С их ветхим листьем изнуренным,

Молниевидный брызнет луч.

Как увядающее мило!

Какая прелесть в нем для нас,

Когда, что так цвело и жило,

Теперь, так немощно и хило,

В последний улыбнется раз!..

Два голоса >*

1

Мужайтесь, о други, боритесь прилежно,

Хоть бой и неравен, борьба безнадежна!

Над вами светила молчат в вышине,

Под вами могилы — молчат и оне.

Пусть в горнем Олимпе блаженствуют боги: