Том 2. Семидесятые - [51]
А как петь стали люди, которые до этого составляли народы!
Они пели раскрепощенными голосами.
Очень музыкально, и где хотели, и сами решали, по каким газонам ходить, по каким не ходить.
Масса машин на улицах, и даже бронетранспортеры, что очень удобно, так как от столкновений не остается вмятин, только страшные искры, грохот – и поехали дальше.
И в отряд промышленных рабочих влилась армия классных специалистов, привыкших давать качество без суда и следствия.
Нет, нет, нет, как говорил сатирик, «кто что ни говори...».
Люди пели, писали друг другу книги и не очень размножались.
Ибо размножаются от плохой жизни, а не от изобилия.
И не надо в них так настойчиво стрелять.
У них есть масса естественных врагов, которые косят их, как хотят: несчастная любовь, правила уличного движения и сердечно-сосудистые заболевания.
Понял наконец
Для Р. Карцева и В. Ильченко
– А вы нам поставите в сро?
– А как же.
– И может быть, досро?
– Что значит, мобы... даже очень, мобы досро... Вероятно, мобыть, точно досро.
– И на мно досро?
– Не то слово на мно. На очень мно досро.
– Косасергеич...
– А как же.
– Ведь я ехал, ведь я ехал.
– Ехал, ехал ты.
– И стоимость пони?
– Пони, пони.
– И кое-что дополнительно дади?..
– Ой!
– И все высокока?..
– Да ну тебя.
– Что? Что?
– Да конечно.
– И намно?
– Намно, намно.
– И высокока?
– И хорошего ка.
– Нет. Нам только высокока.
– Ой! Ну хорошо, вам высокока. Остальным, как выйдет. Может, оно им не выйдет.
– Сосасергеич. Я вам так. Мы вам так благода.
– Правильно, Оскар.
– Вы обеща. Вы сде... и вы подпи?
– Все подпи.
– А теперь правду.
– Давай.
– Сделаете?
– Сделаем.
– Точно?
– Точно.
– Обещаете?
– Обещаем.
– Честное слово?
– Честное слово.
– Клянетесь?
– Клянемся.
– Подпишете?
– Подпишу.
– Вот. (Дает бумагу.)
– Вот. (Подписывает.)
– Значит, мы спокойны?
– Спокойны.
– Значит, мы уверены?
– Уверены!
– А вот теперь правду!
– Давай.
– Неужели сделаете?
– Сделаем.
– Я вас лично прошу.
– Конечно.
– Я просто надеюсь.
– Обязательно.
– Клянетесь?
– Клянемся!
– И подпишете?
– И подпишем.
– И выполните?
– А как же.
– Может, мне?..
– Нет, нет. Ничего!
– Но вы уже третий раз подписываете.
– Сделаем.
– Я столько проехал. В кабинете сутками дожидался.
– Сделаем.
– Ну зачем вы так. Вы даже не рассмотрели как следует. Для вас это пустяк.
– Сделаем.
– А мы год работы теряем.
– Сделаем.
– Честно. Если бы не до зарезу, я бы не приезжал. Я сам руководитель.
– Сделаем.
– Ну, может быть, вы еще подумаете. Ну, хоть завтра. Я приду. Я готов. Мне кажется, вы не подумали.
– Не надо. Сделаем.
– Может, я в понедельник забегу.
– Не надо. Сделаем.
– Эх!.. Ладно, будет и на нашей... Вы и к нам когда-нибудь.
– Ой! Что с вас взять... Сделаем!
– Спасибо! Я тебя запомнил.
– Сделаем, сделаем!
– Я тя встречу. Ты еще у меня поваляешься. Я тя прищучу! Такая лиса. Мне говорили.
– Сделаем, сделаем. Уже приступаем.
– С какой рожей приступаете? Тебе ж это ничего не стоит. Это ж два часа.
– Сделаем, сделаем.
– Я тя встречу.
– Сделаем.
– Ты у меня поплачешься. Двести человек без зарплаты.
– Сделаем. Езжайте.
– Я только за порог, как у тя из головы выдует. (Плачет.) Подонок. Убийца. Я такого гада в жизни... Ну, подожди.
– (Телефонным голосом.) Не беспокойтесь, сделаем. Езжайте, железно!
– (Всхлипывает.) Перся... Одна дорога. Восемнадцать суток... Пока билет достали туда-назад...
– Сделаем. Езжайте. Твердо. Слово.
– Я... все у него есть... и он отказывает...
– Ни в коем случае. Сделаем. Езжайте, твердо. Навсегда.
– Да. Навсегда. (Всхлипывает.) А может, в самом деле сделаете? (Всматривается.)
– (Прячет лицо в бумаге.) Обязательно.
– Нет! Отказал, мерзавец!
– Ни в коем случае!
– Отказал, змея! Это ж никто ж не поверит. Такой пустяк. Два пальца... Ну хоть половину, ну хоть сорок штук...
– Все сделаем!
– А подпишете заявку?
– Пожалуйста. (Подписывает.)
– (Читает.) Немедленно изготовить... Си-ним?!! Отказал! Все...
– Сделаем.
– (Тише.) Обманул.
– (Тише.) Сделаем.
– (Еще тише.) Обманул.
– (Совсем издалека.) Сделаем.
– (С Дальнего Востока.) Обманул.
– (Из Москвы.) Сделаем.
Ваши письма
Мы читаем письма и радуемся, насколько выросли интересы наших читателей. Семенова волнует, когда в его доме будет горячая вода. Письмо написано живо, заинтересованно, с оригинальным концом.
Липкин, пожилой человек, инвалид без ноги, мог бы отдыхать, но пишет, интересуется, когда отремонтируют лифт. Письмо написано прекрасным языком, со старинными оборотами, яркими примерами.
Целая группа читателей в едином порыве написала об ассортименте продуктов в близлежащем магазине. Не каждый профессионал найдет эти берущие за душу слова, так расставит акценты. Браво! Это уже настоящая литература.
Страстно и убежденно написано письмо о разваливающемся потолке. За каждой строкой, как под каждым кирпичом, встают живые люди наших дней. Чувствуется, как много пишут авторы. Уже есть свой стиль.
Условно произведения читателей можно разбить по сезонам. Зимой большинство увлекается отоплением, очисткой улиц. Осенью живо пишут о люках, стоках и канализации. Летом многих интересует проблема овощей и железнодорожных билетов. Ну нет такого уголка, куда бы не заглянуло пытливое око нашего читателя, где бы не светился его живой ум.
В эту, пятую, книгу вошли трактатики, написанные после 2000 года.Автор.
В сборник вошли: Послушайте; Посидим; Портрет; Воскресный день; Помолодеть! ; Начальное образование; Кочегаров; День; Везучий и невезучий; Куда толкать? ; В век техники; Берегите бюрократов; Когда нужны герои; Участковый врач; В магазине; Вы еще не слышали наш ансамбль; Что охраняешь, товарищ? ; Нормально, Григорий. Отлично, Константин. ; Собрание на ликеро-водочном заводе; Сосредоточенные размышления; Полезные советы; Доктор, умоляю; Колебаний у меня нет; О воспитании; Давайте сопротивляться; Каждый свой ответ надо обдумывать; Дефицит; В греческом зале; Для вас, женщины; Ранняя пташка; Темные проблемы светлой головы; Холодно; Если бы бросил; Ненаписанное письмо; Твой; Ваше здоровье; Фантаст; Алло, вы меня вызывали? ; Специалист; Он таким не был; Он – наше чудо; Тараканьи бега; Довели; Нюансы; Сбитень варим; Ночью; Женский язык; Дай ручку, внучек; Я прошу мои белые ночи; Ставь птицу; Обнимемся, братья; Нашим женщинам; Давайте объединим наши праздники; Как делается телевидение; О дефиците; За все – спасибо; Автобиография; Карта мира; Как шутят в Одессе; Двадцатый век; Монолог мусоропровода; Диалоги директора; Так жить нельзя; Как это делается (опыт политической сатиры);.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Жванецкий: "Зачем нужно собрание сочинений? Чтобы быть похожим на других писателей. Я бы, может, и ограничился магнитофонными записями, которые есть у людей, либо видеоматериалами. Но все время идет спор и у писателей со мной, и у меня внутри – кто я? Хотя это и бессмысленный спор, все-таки я разрешу его для себя: в основе того, что я делаю на сцене, лежит написанное. Я не импровизирую там. Значит, это написанное должно быть опубликовано. Писатель я или не писатель – не знаю сам. Решил издать все это в виде собрания сочинений, пять небольших томиков под названием «Собрание произведений».
Михаил Михайлович Жванецкий родился и вырос в солнечной Одессе, и каждый год он проводит в своем родном городе несколько месяцев. Теплом и светом Одессы автор щедро делится с нами. В этом сборнике его незабываемые «Авас», «В Греческом зале», «Одесский пароход», «Собрание на ликеро-водочном заводе», «Свадьба на сто семьдесят человек», «Консерватория», «Нормально, Григорий! Отлично, Константин!» и еще много широко известных произведений. Он гений, феномен, создатель не имеющего аналогов ни в литературе, ни на сцене жанра – «Жванецкий». Существует мнение, что Жванецкий – своеобразный поэт.
Читая Жванецкого, слышишь его голос, и легко представить себе, как Михаил Михайлович выходит на сцену, вынимает из портфеля стопку страничек и читает их в своей оригинальной манере: с паузами и акцентами на отдельных словах. Но когда мы сами читаем его тексты, нам открывается иная глубина знакомых фраз и многовариантность их понимания.Юмор – самая притягательная грань таланта Жванецкого.Его смех – покрова вечных вопросов и горьких истин, над которыми человек не может не задумываться. Ведь все, о чем пишет и говорит маэстро Жванецкий, – то наша жизнь.
Михаил Жванецкий: "Зачем нужно собрание сочинений? Чтобы быть похожим на других писателей. Я бы, может, и ограничился магнитофонными записями, которые есть у людей, либо видеоматериалами. Но все время идет спор и у писателей со мной, и у меня внутри – кто я? Хотя это и бессмысленный спор, все-таки я разрешу его для себя: в основе того, что я делаю на сцене, лежит написанное. Я не импровизирую там. Значит, это написанное должно быть опубликовано. Писатель я или не писатель – не знаю сам. Решил издать все это в виде собрания сочинений, пять небольших томиков под названием «Собрание произведений».
Пятый, дополнительный том к Собранию произведений Михаила Жванецкого не ограничивается, как четыре предшествующих («Шестидесятые», «Семидесятые», «Восьмидесятые», «Девяностые»), одним десятилетием, а претендует на большее – «Двадцать первый век».Претензия оправданная: с новым веком Жванецкий преодолел самый, возможно, трудный перевал – собственную невероятную, почти фольклорную магнитофонно-телевизионную известность. Прежние его тексты, все наперечет, помнятся на слух, просятся на язык. Большинство же монологов нового века читателю Жванецкого впервые придется не услышать, а действительно прочесть.