Том 2 и 3. Виннету: Виннету. Белый брат Виннету. Золото Виннету - [52]

— То же самое говорил Метан-Аква, и видишь, что я с ним сделал! С тобой не хуже могу расправиться! А относительно того, как поступить с пленными апачами, я поговорю с моими белыми братьями. Если ты посмеешь тронуть хотя бы один волосок на их голове, участь киовов будет решена! Ты ведь знаешь, что мы можем всех вас поднять на воздух?

Припугнув таким образом вождя, я направился к Сэму, которому из-за криков краснокожих не удалось расслышать моего разговора с Тангуа. Я повторил ему угрозу вождя, и она так его рассердила, что он сразу же пошел переговорить с ним. Однако вернулся сильно раздосадованный и заявил:

— Этот подлец действительно не хочет сдержать своего слова! Он собирается уморить пленников голодом. А между тем мерзавец говорил, что не убьет их! Ну да мы будем зорко следить за ним и, если не ошибаюсь, еще покажем ему где раки зимуют, хи-хи-хи!

Вдруг с той стороны, где находились пленники, раздалось пронзительное «и-и-и-и» — воинственный клич апачей! Очевидно, Инчу-Чуна и Виннету против всякого ожидания уже успели вернуться и напали на лагерь киовов.

— Только не убивайте, ради Бога, не убивайте ни одного апача! — едва успел я крикнуть Сэму, Дику и Билли. Затем вокруг нас завязалась жаркая битва. Мы вчетвером не принимали в ней участия, но старший инженер и трое землемеров упорно защищались и были в конце концов убиты. Так как все мое внимание было поглощено этим ужасным зрелищем, я не видел происходившего за моей спиной. Между тем на нас напала сзади целая ватага апачей и разъединила нас. Правда, мы кричали нападавшим, что мы — их друзья, но все было напрасно. Они бросились на нас с ножами и томагавками, и мы волей-неволей вынуждены были защищаться. Нам удалось повалить прикладами несколько апачей, и остальные в конце концов оставили нас в покое. Я тотчас же воспользовался этим и поспешно оглянулся по сторонам. Вокруг меня стойко оборонялись киовы, имея каждый против себя по нескольку апачей. В тот же момент раздалось приказание Сэма:

— Живей, ребята! Прячьтесь в кусты!

Он указал на кустарник, который скрывал нас перед тем от киовов, и побежал к нему. Дик и Билли последовали за ним, я же замешкался на несколько мгновений, ища глазами землемеров. Они были мои соплеменники, и я хотел помочь им, однако оказалось, что было уже слишком поздно: моя помощь не могла им больше понадобиться. Поэтому я решил также направиться к кустарнику и почти уже добрался до него, как вдруг увидел Инчу-Чуну.

Они оба с Виннету находились при том отряде, который должен был напасть на лагерь и освободить пленников. Когда с этим было покончено, вожди направились к главному отряду, которому было поручено расправиться с нами. Инчу-Чуна при этом значительно опередил сына. Обогнув кусты, он столкнулся со мной.

— Ах, это ты! Тот самый бледнолицый, который ворует чужую землю! — воскликнул он и набросился на меня, нанося мне удары прикладом своего серебряного ружья. Я старался объяснить ему, что я не был враждебно настроен к апачам, но он ничего не слушал и с удвоенной силой продолжал колотить меня. Это поставило меня в необходимость оказать сопротивление — иначе он мог бы изувечить или убить меня. Улучив удобный момент, когда он замахнулся на меня, я поспешно отбросил в сторону мешавшее мне ружье, схватил апача левой рукой за горло, а правой нанес ему сильный удар в висок. Он уронил ружье, сипло прохрипел и свалился на землю. В этот момент за моей спиной раздался торжествующий голос:

— Да ведь это Инчу-Чуна, глава всех апачей! Я должен содрать скальп с этой собаки!

Обернувшись, я узнал Тангуа, вождя киовов, почему-то следовавшего за мной. Он сбросил с плеча винтовку, вытащил из-за пояса нож и наклонился к лишившемуся чувств апачу, собираясь скальпировать его. Однако я ловко схватил его за руку и приказал:

— Руки прочь! Я победил Инчу-Чуну, и поэтому он мой пленник, а не твой!

— Молчи, белый пес! С какой стати я еще должен спрашивать тебя? Вождь принадлежит мне! Отпусти меня сию же минуту, а не то…

Он ударил меня ножом в кисть левой руки. Но я не хотел убить его и, оставив свой нож за поясом, набросился на вождя киовов, стараясь оттащить его от Инчу-Чуны. Так как мне эта попытка не удалась, то я схватил Тангуа за горло и держал до тех пор, пока он не перестал двигаться. Затем я наклонился над Инчу-Чуной, которому при этом упало на лицо несколько капель крови из моей раны. В этот момент я услышал позади себя шорох и поспешно оглянулся. Это движение спасло мне жизнь, так как в тот же миг я почувствовал сильнейший удар в ключицу, который, собственно, был направлен в мою голову. Если бы Виннету (это был он) случайно не промахнулся, этот удар размозжил бы мне череп.

Как я уже сказал, он немного отстал от своего отца. Поворотив за кустарник, он увидел меня, склоненного над окровавленным Инчу-Чуной, без движения лежавшим на земле. Виннету, не долго думая, решил убить меня прикладом, но, к счастью, удар пришелся по плечу, а не по голове. Увидя это, Виннету отшвырнул винтовку, вытащил нож и бросился на меня.

Хуже моего тогдашнего положения трудно себе и представить! Я получил сильное сотрясение от удара, парализовавшего руку. Мне очень хотелось объяснить Виннету, в чем было дело, но у меня не хватало на это времени. Он уже занес надо мной нож, который через мгновение вонзился бы мне в сердце, если бы я не успел отклониться немного в сторону. Удар пришелся по моему левому боковому карману, клинок ножа скользнул вверх по жестянке, в которой хранились мои заметки, и, проткнув нижнюю челюсть, вонзился мне в язык. Затем Виннету схватил меня за горло и выдернул нож, готовый нанести вторичный удар. Страх смерти удвоил мои силы, хотя я владел только одной рукой, мне все же удалось схватить его правую руку и так сильно сжать ее, что от боли он выронил нож. Затем я изо всех сил стиснул ему возле локтя левую руку, и он был вынужден отпустить мое горло. В тот же момент, сделав отчаянный прыжок, я повалил его на землю и, не дав опомниться, уселся ему на спину.