Том 2. Драматургия. Проза - [8]

Сцена первая

Конунг, Снорре, Груббе, Лаге, Ахти выходят из пиршественной залы.

Конунг

Выпит досуха кубок венчальный,

Съеден дочиста свадебный бык,

Отчего ж вы сидели печальны

На торжественном пире владык?

Снорре, Груббе, полярные волки,

Лаге, Ахти, волчата мои,

Что за странные слышал я толки

Пред лицом венценосной любви?

Вы шептались о клятве, о мести,

О короне с чужой головы,

О Гер-Педере… даже к невесте

Подходили угрюмыми вы.

Лаге

У невесты мерцающий взгляд

Был так горько порой затуманен…

Ахти

Что ж! жених некрасив и горбат,

И к тому же еще христианин.

Груббе

Не такого бы ей жениха

Мы средь юношей наших сыскали…

Снорре

Пусть покорна она и тиха,

Но печальнее мы не видали.

Конунг

Вы не любите Гондлы, я знаю,

Может быть, даже сам не люблю,

Но не Гондле я Леру вручаю,

А Ирландии всей королю.

С каждым годом становится туже

Крепкий узел, сжимающий нас,

Слишком злобны норвежские мужи,

У шотландца завистливый глаз.

Даже скрелинги, псы, а не волки,

Нападая ночною порой,

Истребили за морем поселки,

Обретенные некогда мной.

Над своими нас манит победа,

Каждый род ополчился на род,

Нападает сосед на соседа,

Брат на брата с дубиной идет.

Над Исландией тучи нависли,

И она бы погибла, но я

Небывалое дело замыслил —

Дать свободной стране короля.

Там, в Ирландии, жены, как луны,

Мужи ясны, в единстве святом,

Ибо скальдов певучие струны

Не нахвалятся их королем.

Осмотрительно, мудро и тонко

Я давал наставленья послам,

Чтоб оттуда достать лебеденка

Благородного выводка нам.

И Гер-Педер, моряк именитый,

На холодный исландский утес

Из Ирландии, лавром увитой,

Королевского сына привез.

Гондла вырос, и ныне венчают

Гондлу с Лерой Спаситель и Тор,

Это волки союз заключают

С лебедями спокойных озер.

Две страны под единой державой,

Два могучих орлиных крыла

Устремятся за громкою славой

Непреклонною волей орла.

Груббе

Только кровь в нем, о Конунг, не наша,

Слаб в бою он и в играх ленив…

Снорре

Но Ирландия — полная чаша

Виноградников, пастбищ и нив.

(Конунг уходит).

Сцена вторая

Снорре, Груббе, Лаге, Ахти (хохочут).

Лаге

Гондла! Гондла, властитель великий!

Ахти

Ну наделал Гер-Педер хлопот!

Снорре

Не признаем его мы владыкой,

Но может быть признает народ.

Ахти

А когда мы откроем народу

Все, что знаем об этом щенке,

Кто такой он, какого он роду,

Где он будет, в дворце иль реке?

Груббе

Гондлу сжить нам пора бы со света,

Что нам конунг, ведь мы в стороне,

Надоела история эта

Подмененных мальчишек и мне.

Лаге

Конунг стар,

Снорре

Вы же знаете, дети,

Что страшней не найти никого,

Если б даже десятки столетий

Навалились на плечи его.

Он походкой неспешной, чугунной

Сорок тысяч датчан раздавил

И, единственный в целой подлунной,

На таинственный полюс ступил.

Никогда вы его не могли бы

О пощаде за ложь умолить,

Пусть сожрали Гер-Педера рыбы,

Старый Снорре надеется жить.

Лаге

А безумье сегодняшней свадьбы!

Мы ведь знаем, кто Лерина мать…

Снорре, может быть, это сказать бы?

Снорре

И об этом нам надо молчать.

Груббе

Яд помог бы нам в нашей заботе,

Так чтоб в смерть перешло забытье.

Лаге

И бывает еще: на охоте

Не туда попадает копье.

Ахти

Нет, я шутку придумал другую:

Гондла все-таки духом высок,

Нанесем ему рану такую

Прямо в сердце, чтоб встать он не мог.

Только Лера окажется в спальне

И погасит огонь ночника,

Я беседой искусной и дальней

Задержу жениха простака,

Этим временем Лаге к невесте

Проберется и будет молчать,

Женский стыд с боязливостью вместе

Не дадут ей обмана понять.

И для Гондлы, вы знаете сами,

Станет мир тяжелее тюрьмы…

Над союзом волков с лебедями

Нахохочемся досыта мы.

Снорре

Верно! Этой обиды не может

Самый низкий мужчина снести.

Груббе

Если душу подобное гложет,

То от смерти ее не спасти.

Лаге

И наверное милая Лера

Свой смирить догадается гнев,

Ведь еще не бывало примера,

Чтоб пленяли горбатые дев.

Ахти

Чу, идут! Расходитесь скорее,

Лаге здесь, остальные сюда!

Груббе

Лет хоть на тридцать будь я свежее,

Я бы с Лаге поспорил тогда.

(Скрываются).

Сцена третья

Входят Гондла и Лера.

Гондла

Лера, Лера, надменная дева,

Ты как прежде бежишь от меня!

Лера

Я боюсь, как небесного гнева,

Глаз твоих голубого огня.

Гондла

Ты боишься? Возможно ли это?

Ведь не ты ли бывала всегда

Весела, как могучее лето,

И вольна, как морская вода?

И не ты ли охоты водила

На своем вороном скакуне

И цветов никогда не дарила,

Никогда, одинокому, мне?

Лера

Вспоминаешь ты Леру дневную,

Что от солнца бывает пьяна,

А печальную Лаик ночную

Знает только седая луна.

Гондла

Лаик… странное, сладкое имя…

Лера

Так звала меня некогда мать,

Из Ирландии родом. Такими

Именами не здесь называть!

Гондла

Это имя мне дивно знакомо,

И такая знакомая ты,

И такая на сердце истома

От сверканья твоей красоты!

Ты не любишь меня, ты смеялась

Над уродливым Гондлой всегда…

Лера

Но когда я одна оставалась,

Я так горько рыдала тогда.

Для чего-то слепыми ночами

Уверяла лукавая мгла,

Что не горб у тебя за плечами —

Два серебряно-белых крыла,

И что родина наша не эта

Ненавистная сердцу тюрьма,

А страна, где зеленое лето

Никогда не сменяет зима.

Днем все иначе. Боги неволят

Леру быть и веселой и злой,

Ликовать, если рубят и колят,

И смеяться над Лаик ночной.

Гондла

Дорогая, какое безумье,

Огневое безумье любовь!

Где вы, долгие годы раздумья,

Чуть запела горячая кровь!

Что мне гордая Лера дневная

На огромном вспененном коне,