* * *
«Я побывал в Абиссинии три раза, и в общей сложности я провел в этой стране почти два года. Я прожил три месяца в Хараре, где я бывал у раса (дэджача) Тафари, некогда губернатора этого города. Я жил также четыре месяца в столице Абиссинии, Аддис-Абебе, где познакомился со многими министрами и вождями и был представлен ко двору бывшего императора российским поверенным в делах в Абиссинии. Свое последнее путешествие я совершил в качестве руководителя экспедиции, посланной Российской Академией наук», — писал в «Записях об Абиссинии» Николай Степанович Гумилёв. Судьба дневника Гумилёва, в котором он описал свое третье путешествие в Африку, загадочна и интересна. Этнографические коллекции, привезенные Гумилёвым в Россию в 1913 году, давно и подробно описаны, известны и письма его из путешествия, в государственных архивах и частных собраниях хранится немало материалов, связанных с африканскими приключениями, опубликованы стихи и рассказ «Африканская охота». Что же касается дневника, то он, казалось, исчез бесследно в бурях войн и революций.
Но недавно известный советский ученый-историк Лев Николаевич Гумилёв сообщил нам, что «Африканский дневник» его отца хранится у О. Н. Высотского, младшего сына поэта. По просьбе редакции Орест Николаевич передал дневник для публикации «Огоньку».
«Африканский дневник» Гумилёва находился ранее у его матери в усадьбе Слепнево, при переезде семьи в город Бежецк, как предполагает О. Н. Высотский, часть листов была потеряна. Сохранилась тетрадь объемом в 28 страниц, исписанная очень мелким почерком. Это, видимо, первая часть большой рукописи, посвященная путешествию по Абиссинии (так тогда именовалась Эфиопия), своеобразный «Африканский дневник». Возможно, будет найдена и другая часть дневника, которая несколько десятилетий назад была в поле зрения исследователей и о которой упоминает Анна Андреевна Ахматова. К современному владельцу дневник попал в 1951 году от сводной сестры Н. С. Гумилёва А. С. Сверчковой. В дневнике есть эпизод «Ловля акулы», опубликованный самим Гумилёвым в журнале «Нива» и вошедший в рассказ «Африканская охота». Об этом фрагменте Гумилёв писал Ахматовой из Джибути: «Мой дневник идет успешно, и я пишу его там, чтобы прямо можно было печатать. В Джидде с парохода поймали акулу: это было действительно зрелище. Оно заняло две страницы дневника». Так как в сохранившейся тетради есть именно эти две страницы, мы можем с уверенностью утверждать, что публикуем часть того самого «Африканского дневника» Гумилёва, который он не успел напечатать, вернувшись из экспедиции 1913 года.
Свое путешествие в Абиссинию Гумилёв описал в одном из лучших стихотворений — «Пятистопные ямбы», вошедшем в сборник «Колчан»:
Я помню ночь, как черную наяду,
В морях под знаком Южного Креста.
Я плыл на юг: могучих волн громаду
Взрывали мощно лопасти винта,
И встречные суда, очей отраду,
Брала почти мгновенно темнота.
…………………..
Но проходили месяцы, обратно
Я плыл и увозил клыки слонов,
Картины абиссинских мастеров,
Меха пантер — мне нравились их пятна —
И то, что прежде было непонятно,
Презренье к миру и усталость снов.
Можно только восхищаться любовью русского поэта, путешественника к великому континенту, его людям и культуре. Он трижды приходил в Африку как настоящий друг, исследователь-этнограф, а не как конквистадор-завоеватель. До сих пор, как недавно рассказала газета «Московские новости», в Эфиопии сохраняется добрая память о Н. Гумилёве. Африканские стихи Гумилёва, вошедшие в подготовленный им сборник «Шатер», и сухая точная проза дневника — дань его любви Африке. На первом издании сборника стихотворений «Шатер» было авторское посвящение: «Памяти моего товарища в африканских странствиях Николая Леонидовича Сверчкова».
Н. Л. Сверчков, племянник Гумилёва, после возвращения подготовил свои путевые дневники для публикации в издательстве 3. Гржебина. Но во время революции рукопись исчезла.
В архиве О. Н. Высотского сохранилась уникальная запись сестры Н. Гумилёва А. С. Сверчковой об экспедиции, основанная на рассказах Н. Сверчкова:
«Это путешествие оба они описали в своих дневниках, которые, к сожалению, сохранились не полностью. Особенно жаль трудов Коли Маленького (так в семье звали Н. Л. Сверчкова, — В. Е.), который, будучи смертельно больным, все-таки описал очень подробно все приключения, случавшиеся с ними в стране Галла. Эту рукопись купил у него издатель, но во время революции и издатель, и рукопись с многочисленными снимками пропали.
Н. С. (Гумилёв. — В. Е.) и в дикой Африке никогда не терял присутствия духа. Так, рассказывал Коля Маленький, понадобилось им найти человека — проводника, знающего французский язык. Отцы-иезуиты прислали несколько молодых людей, но никто из них не пожелал идти в неизведанные места к дикарям. Нашелся один — Фасика, который даже знал несколько слов по-русски. Но вот беда: его не пускала тетка, и в то время, когда надо было выступать каравану, прислала людей, чтобы его увести. Начался спор. Фасику тянули вправо, тянули влево, и неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы вдруг не появился какой-то абиссинец, размахивавший палочкой над головой. Н. С., долго не думая, вырвал у него из рук палочку и замахнулся на него. „Что вы, что вы, — закричал Фасика, — ведь это же судья!“ Все кончилось вполне благополучно, судья, рассмотрев бумаги, разрешил взять переводчика и даже подарил Н. С. свою палочку, знак своего могущества, после чего все отправились к тетке Фасики, где засиделись до заката солнца. Как везде в тропических странах, сразу же спустилась страшная темнота. Возвращались в лагерь при свете факелов, и Коля М. вдруг обнаружил, что Н. С. где-то отстал. Как найти его в непроницаемой тьме среди зарослей, когда кругом слышно рычание зверей и хохот гиен? Оказалось, что он устал, сел отдохнуть и нечаянно заснул.
