Том 2. Борьба запорожцев за независимость, 1471–1686 - [13]
В этом противоречии самому себе состояла и дальнейшая политика польско-литовского правительства в отношении казаков: когда они были нужны королям, то призывались на сцену и поощрялись в их набегах на татар и турок, когда не были нужны, объявлялись врагами отечества и всячески стеснялись в действиях.
Но эти то поощрительные призывы, то запретительные постановления только разжигали страсти казаков, увеличивали их численность и заставляли многих бежать из городов Украины на низовья Днепра. Сами поляки, часто не признававшие королевского авторитета и действовавшие на собственный страх в делах войны и мира с соседями, также в значительной мере способствовали усилению казаков. Так, в 1574 году, то есть через два года после назначения особого «старшого» над казаками, польские шляхтичи, под предводительством Сверчовского, родом поляка из Мазовецкого воеводства, ходили походом в Молдавию в помощь господарю Ивоне во время его борьбы с турками.
По словам современника события, Леонарда Горецкого, это дело произошло следующим образом.
В небольшом Молдавском государстве возгорелась борьба между двумя претендентами на обладание молдавской короной – молдавским господарем Ивоней и братом волошского господаря Петром, или Петриллою. Получив отказ от польского короля Генриха во вспоможении против Петра, поддерживаемого турецким султаном Селимом, Ивоня обратился к полякам, и на его зов явился, в 1574 году, предводитель Сверчовский, составивший около себя милицию, самопроизвольно собравшуюся в поход без ведома своего правительства и потому именно названную польскими историками именем «казаков». Эти «казаки» все до единого были поляки и ничего общего не имели с казаками низовыми, или запорожскими, принимавшими лишь косвенное участие в действиях Сверчовского и его сподвижников. Вместе с господарем Ивонею «казаки» Сверчовского были при взятии крепости Браилова, при поражении отдельного отряда турецкого не доходя Браилова, при взятии крепости Тятина (Бендер), при поражении турок под Аккерманом, при осаде крепости Тейвицы; участвовали в решительной битве, 9 июня, у реки Дуная и вместе с Ивонею отступали от берегов ее. После трагической кончины Ивони, как пишет господин Мельник в своих «Мемуарах Южной России», польские «казаки» частью были перебиты, частью взяты в плен; в числе последних был и Сверчовский[64]. Собственно низовые казаки во время подвигов Сверчовского и его товарищей, по указанию Мацеевского, разгуливали под начальством атамана Фоки Покотило на лодках по Черному морю и тревожили турок, не давая им возможности всеми силами ударить по Молдавии[65].
Около этого же времени по Черному морю плавал казацкий атаман Самойло Кошка[66], называемый иначе Кушкой и Косткой[67]. Но этот Кошка попался в плен к туркам и находился на турецкой галере около 25 лет, как полагают, до 1599 года[68]. По летописи, изданной Белозерским, после Самойла Кошки у казаков был еще вождь Бородавка.
В это время казаки представляли собой уже довольно значительную силу, страшную татарам и туркам, жадную на добычу и подвиги, жившую большей частью в низовьях Днепра, по его островам. Польский летописец XVII века Мартин Бельский описывает жизнь казаков этого времени в следующих подробностях.
«Эти посполитые люди обыкновенно занимаются на Низу Днепра ловлею рыбы, которую там же, без соли, сушат на солнце и тем питаются в течение лета, а на зиму расходятся в ближайшие города, как то: Киев, Черкассы и другие, спрятавши предварительно на каком-нибудь днепровском острове, в укромном месте, свои лодки и оставивши там несколько сот человек на курене, или, как они говорят, на стрельбе. Они имеют и свои пушки, частью захваченные ими в турецких замках, частью отнятые у татар. Прежде не было так много казаков, но теперь их набралось до нескольких тысяч человек; особенно много их увеличилось в последнее время. Они причиняют очень часто большую беду татарам и туркам и уже несколько раз разрушали Очаков, Тягинку, Белгород и другие замки, а в полях немало брали добычи, так что теперь и турки и татары опасаются далеко выгонять овец и рогатый скот на пастбище, как они прежде пасли, также не пасут они скота нигде и по той (левой) стороне Днепра на расстоянии десяти миль от берега. Казаки нас наибольше ссорят с турками; сами татары говорят, что если бы не казаки, то мы могли бы хорошо с ними жить; но только татарам верить не следует: хорошо было бы, чтобы казаки были, но нужно, чтобы они находились под начальством и получали жалованье; пусть бы они жили на мысах и на днепровских островах, которых там так много и из которых некоторые столь неприступны, что если бы там засело несколько сот человек, то самое большое войско ничего бы с ними не сделало. В числе этих островов есть остров, который казаки называют островом Кохання[69] [вероятно, имеется в виду Кухарев остров, который лежит между порогами и выше острова Хортицы]; лежит он между порогами, на расстоянии 40 миль от Киева, занимая несколько миль в длину. Если татары замечают, что на этом острове сторожат казаки, то не так смело переправляются на нашу сторону, потому что с этого острова можно препятствовать переправе татарского войска через Кременецкий и Кучманский броды
