Том 17. Джимми Питт и другие - [120]

— Вы что думаете, я боюсь смотреть, как отец стреляет? — сказал Вальтер. — И глазом не моргну. Отец, покажи этому извергу, какой ты стрелок. Он-то думает, ты промахнешься. Ну скажи — старый осел!

— Прекрасно, молодой человек, — пробормотал Геслер, — мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним. — И он снова приказал толпе раздвинуться и дать путь стреле Телля.

ГЛАВА XII

Толпа подалась назад, открыв путь Вальтеру с яблоком. Пока он шел, стояла мертвая тишина. Затем люди начали перешептываться.

— Что происходит прямо у нас на глазах? — говорил Арнольд Мельхталь Вернеру Штауффахеру. — Чего ради мы давали клятву, если такое допускаем? Давайте восстанем и сразим тирана.

Более благоразумный Вернер Штауффахер задумчиво почесал подбородок.

— Н-ну, — промямлил он, — как сказать, трудность в том, что мы не вооружены, в отличие от стражников. Я бы и рад сразить тирана, только мне скажется, скорее он сразит нас. Понимаете, о чем я?

— Зачем мы медлили! — ныл Арнольд. — Стоило восстать пораньше, такого бы не случилось. Кто советовал выждать?

— Н-ну, — сказал Штауффахер (который сам советовал выждать), — теперь уж и не вспомню, но, конечно, легко выяснить из протоколов последнего собрания. По-моему, предложение прошло большинством в два голоса. Смотрите! Геслер проявляет нетерпение.

Геслер сидел на коне, как на иголках, и снова стал понукать Телля.

— Скорей! — кричал он. — Начинай!

— Сейчас, — ответил Телль, прилаживая стрелу на тетиве. Геслер опять начал насмехаться.

— Сам видишь, — говорил он, — как опасно носить оружие. Уж не знаю, замечал ты или нет, но стрела, бывает, рикошетом попадает в стрелка. Оружием вообще положено владеть только правителю страны — мне, например. Незнатные, заурядные люди вроде тебя — извини за прямоту — только набираются спеси, когда при оружии, и оскорбляют вышестоящих. Впрочем, не мое дело. Я только высказываю свое мнение. Лично я поощряю стрельбу в Цель; потому и предложил такую замечательную мишень. Понял, Телль?

Телль не отвечал. Он поднял лук и прицелился. В толпе зашевелились, особенно справа от него, потому что нетвердой рукой, дрожащей первый раз в жизни, Телль навел стрелу не на сына, а прямиком в гущу людей.

— Эй! Там! Не туда! Левее! — в панике кричал народ, пока Геслер покатывался от хохота и подзуживал Телля стрелять наугад.

— Яблоко не собьешь, — посмеивался он, — так хоть свалишь кого из дорогих соотечественников.

Телль опустил лук, по толпе пронесся вздох облегчения.

— В глазах мутится, — сказал он. — Ничего не вижу. Он повернулся к наместнику.

— Не могу стрелять, — заявил он, — прикажите страже убить меня.

— Нет, — сказал Геслер, — нет, Телль. Мне не того надо. Пожелай я тебя убить, не стал бы ждать от тебя приглашения. Я не собираюсь тебя казнить. Не сейчас. Мне хочется видеть, как ты стреляешь. Ну же, Телль, говорят, что ты все можешь и ничего не боишься. Недавно, слышал я, ты перевез одного человека, Баумгартена — так его зовут, кажется — по штормовому озеру в открытой лодке. Помнишь, наверное? Я очень хотел его поймать, Телль. А теперь никакой особенной храбрости не требуется. Просто сбить яблоко с головы у мальчишки. Ребенок справится.

Пока он разглагольствовал, Телль стоял в молчании, руки его дрожали, а глаза впивались то в наместника, то в небо. Вдруг он выхватил из колчана вторую стрелу и заткнул ее за пояс. Геслер молча наблюдал за ним.

— Стреляй, отец! — крикнул Вальтер с другого конца луга. — Яне боюсь.

Телль спокойно поднял лук и тщательно прицелился. Все подались вперед, напрасно передние ряды убеждали задние, что толкаться бесполезно. Геслер нагнулся в седле и всматривался в Вальтера. Когда Телль натянул тетиву, воцарилась гробовая тишина.

— Взз! — щелкнула тетива, и в воздух взвилась стрела. Еще секунду длилось молчание, и раздалось торжествующее «ура!».

Пронзенное в самую середину яблоко упало с головы Вальтера.

ГЛАВА XIII

Волнение нарастало. Тревога прошла, и в толпе снова и снова кричали «ура», трясли друг другу руки и бросали в воздух шапки. Все были в восторге, ведь Телля и Вальтера все любили. Радовало их и то, что наместник обманулся в своих ожиданиях. Он так долго настаивал на своем, что пора бы и ему уйти, не солоно хлебавши. С самого образования Швейцарии не было такого веселья на городском лугу.

Вальтер поднял яблоко, пронзенное стрелой, и хвастался им перед своими друзьями.

— Я же говорил, — повторял он. — Я знал, что отец меня не заденет. Он лучший стрелок во всей Швейцарии.

— Вот выстрел так выстрел! — воскликнул кузнец Ульрих. — Он отзовется в веках. Пока стоят горы, историю о Телле-стрелке будут передавать из уст в уста.

Рудольф Гаррас взял яблоко у Вальтера и показал Геслеру, который так и остолбенел в седле.

— Смотрите, — сказал он, — стрела вошла точно посередине. Такой выстрел бывает раз в жизни.

— Для Вальтера он и мог оказаться «раз в жизни», — укорил Геслера священник Рёссельман, сурово взирая на него.

Наместник не ответил. Он насупился, глядя на Телля, который стоял неподвижно, уронив лук, все еще глядя туда, куда улетела стрела. Никто не стремился заговорить с ним первым.