— Лейтенант Уилер, — послышался женский голос. — Это Дебора Хёрли.
— Дебора кто? — тупо осведомился я.
— Девушка из галереи.
— Ах да, конечно, извините, я на секунду позабыл, как вас зовут, — попытался оправдаться я.
— Вы такой же, как и все остальные, — грустно заметила она. — Ни один мужчина не удосуживается спросить, как меня зовут. Послушайте! Вы не знаете какую-нибудь диету для того, чтобы поправиться?
— Просто ешьте с утра до вечера без остановки, — посоветовал я.
— Вы шутите! — Дебора невесело рассмеялась. — Я съедаю столько же, сколько требуется четверым футболистам-профессионалам для поддержания спортивной формы. Во всяком случае, — она тихо вздохнула, — я раздобыла для вас то, что вы просили.
— Великолепно! — обрадовался я.
— Отмечено только три факта продажи, — уточнила она. — Первая картина была продана одиннадцатого февраля мисс Нил. Она обошлась ей в две тысячи долларов. Вам нужен ее адрес?
— Нет, — ответил я. — А что остальные две?
— Вторая картина досталась некоему Джону Смиту двадцать седьмого апреля за четыре тысячи долларов.
— Мне нужен его адрес, — попросил я.
— К сожалению, в гроссбухе упоминается только Пайн-Сити.
— Все верно, — решительно заявил я. — И наконец, последняя продажа?
— Десятого июня некая миссис Ллойд уплатила три тысячи долларов. Это та рыжая, о которой я утром вам рассказывала.
— Ее адрес?
— Дейл-стрит, 214, Вэлли-Хэйтс.
— Большое спасибо, Дебора, — искренне поблагодарил я. — Я вас прошу, присмотрите за Дюма, ладно?
— Присмотрю. А вы действительно не знаете ничего такого, что помогло бы мне прибавить в весе? Я сама не своя с тех пор, как вы показали мне эти проклятые фотографии!
— Подождите минутку. — Я прикрыл трубку ладонью. — Аннабел! — заорал я.
— Что еще? — перестав печатать, откликнулась секретарша.
— Ты не знаешь какую-нибудь диету, чтобы потолстеть?
— Конечно знаю, — уверенно заявила она. — Не поверишь, но я была в свое время самой тощей девчонкой в Южной Калифорнии!
— Не может быть, — засомневался я.
— Клянусь, — убеждала она. — Все мальчишки смеялись надо мной, когда я…
— Мне не нужна твоя автобиография, — нетерпеливо перебил я ее. — Только диета.
— Я наткнулась на нее чисто случайно, — сказала Аннабел. — Можно в течение четырех дней прибавить пятнадцать фунтов, если придерживаться этой диеты. Четыре раза в день — пицца и мороженое, и больше ничего! А в промежутках жевать арахис и пить как можно больше содовой.
— Ты меня дурачишь! — я задохнулся от возмущения.
— Чистая правда! — Аннабел поспешно перекрестилась, и это меня убедило.
— Дебора, — сказал я в трубку. — Эту диету посоветовала мне одна особа, которая была самой костлявой во всей Южной Калифорнии. А сейчас ее параметры: 37–25–38[7].
— Неужели ты еще помнишь? — нежно промурлыкала Аннабел.
После того как я подробно повторил весь рецепт диеты, на другом конце провода воцарилась томительная тишина.
— Вы меня слушаете? — спросил я.
— Черт с ним со всем, — раздался наконец голос. — Лучше я останусь худой!
Повесив трубку, я некоторое время не отрываясь смотрел на Аннабел.
— Скажи мне одну вещь, — умоляющим тоном произнес я. — Как ты напала на эту диету?
— Меня очень огорчала моя комплекция, не нравилось, что я худая. Поэтому решила есть все, что только мне нравится! И плевать я хотела на любую сбалансированную диету!
Я содрогнулся, но тут же взял себя в руки.
— Мне нужно кое-куда отлучиться, — пробормотал я. — И прошу тебя, сделай что-нибудь, чтобы я позабыл эту нашу глупую беседу.
— Шериф должен вернуться к четырем часам. — Аннабел вопросительно изогнула брови. — Что-нибудь передать, Эл?
— Передай, что я собираюсь перепроверить работу Полника, — ответил я. — Заодно спроси, не интересуется ли он порнографическими картинками?
Дом в Вэлли-Хэйтс оказался огромным коттеджем. И я подумал, что его владелец наверняка будет помирать со смеху, когда на маленькие домики его соседей обрушится первый в Южной Калифорнии снежный шквал. Припарковав машину у обочины, я направился по широкой подъездной дорожке к входу в дом. Мелодичная трель дверного звонка нарушила сонную тишину жаркого дня. Почти сразу же дверь распахнулась, и на пороге возник рослый мужчина. Он свирепо уставился на меня.
Этому человеку было немногим за сорок. Он был одного роста со мной, но гораздо массивнее. Густые черные волосы уже основательно тронула седина, но это не убавило мужественности его облика — под рубашкой бугрились мускулы, а угрюмое выражение лица не сулило ничего хорошего.
— Черт вас всех подери! — заорал он. — Неужели и в собственном доме не дадут человеку отдохнуть?
Решив, что это чисто риторический вопрос, я сообщил ему, кто я такой. При этом подчеркнул, что мне нужно встретиться с миссис Ллойд.
— Зачем это вам, черт побери? — осведомился он.
— Хочу задать несколько вопросов, — мягко пояснил я. — Простая формальность.
— Я Херман Ллойд, ее муж, — рявкнул он. — И не морочьте мне голову болтовней насчет простых формальностей! Я хочу знать, в чем дело.
— Что случилось, Херман?
За его спиной появилась женщина.
— Этот тип утверждает, что он лейтенант полиции, и хочет задать тебе несколько вопросов, — раздраженно сообщил ей Херман.
