Том 15. На Рио-де-Ла-Плате - [30]

— Вы очень умелый наездник, сеньор!

— А как обстоит дело с лассо?

— Ну, бросаете вы его отлично. Я почти уверен, что вы не будете нам обузой.

— Благодарю вас за откровенность! Возможно, вы убедитесь даже и в том, что я буду вам не обузой, а подспорьем. А теперь по коням!

Перекинув через плечо карабин, я уселся в седло и выехал на улицу. Хозяин и его работники отвешивали мне низкие поклоны и почтительно приседали вслед. Все они еще больше зауважали меня, увидев, что я удержался на коне.

Первым человеком, встреченным мной на улице, был не кто иной, как сеньор Эскильо Анибал Андаро, пресловутый владелец асиенды, подославший ко мне бандита. Он стоял перед воротами дома, и по его виду казалось, что он прибыл сюда лишь затем, чтобы стать свидетелем моего отъезда. Неужели он знал, что я собираюсь покинуть Монтевидео? От кого он мог это узнать? Он бросил на меня долгий, ядовитый и словно бы торжествующий взгляд. Если бы я намерен был задержаться здесь, то этот взгляд насторожил бы меня, ведь означать он мог только одно: раз вчера не удалось, не беда, я приготовил тебе другую ловушку, в которую ты непременно попадешь!

На мгновение мне пришлось задержаться и подождать йербатеро. Как только мы тронулись с места, Андаро приблизился к нам, быстро пересек мне дорогу, а затем с издевкой крикнул:

— Счастливого путешествия, сеньор!

Я, естественно, не удостоил его даже словом, сделав вид, что вообще не замечаю. Зато Монтесо был разъярен этой наглостью. Он вонзил обе шпоры в своего коня так, что тот взмыл на дыбы, дернулся в сторону и, подчиняясь седоку, сделал прыжок, повалив Андаро на землю. Вслед нам полетели его громкие проклятия.

— Мне бы этого мерзавца конем растоптать! — ругался йербатеро. — Он, шельма, явно что-то плохое замышляет. Задержись мы тут, беды бы, пожалуй, не миновать.

— В этом я убежден. Как и в том, что он приготовил мне какую-то западню. Быть может, ничего не подозревая, уже ступил в капкан.

— Именно это было написано у него на роже. Но в чем может заключаться эта ловушка? Самое большее, он может подослать человека, который выстрелит в вас из засады.

— Возможно. Мы поедем через лес?

— Что за вопрос! О лесе не может быть и речи. Приготовьтесь ехать по холмам. В ложбинах, где достаточно влажно, растут кусты, но редкие, деревья же встречаются лишь возле домов, а те отстоят друг от друга далеко.

— Значит, мы сразу же заметим устроенную мне засаду?

— Мигом. Впрочем, я распоряжусь, чтобы двое моих людей ехали немного впереди нас, пока слева и справа еще попадаются постройки, за которыми может скрываться засада. Мы же будем рассчитывать не только на самих себя, ведь с нами поедет сеньор, который сумеет нам помочь.

— Как? Вы, не спросив меня, позволили кому-то присоединиться к нам?

— Да, ведь я был уверен в вашем согласии, если вообще таковое требовалось.

Он сказал это с какой-то непонятной мне важностью. Поэтому я ответил:

— Мое согласие требовалось непременно. Я имею обыкновение путешествовать лишь с теми людьми, которые мне приятны.

— Но я прошу не забывать, что предводителем нашего маленького отряда являюсь, собственно говоря, я! — возразил Монтесо.

— Предводителя у нас нет. На мой взгляд, у каждого здесь — равные права. Вы можете командовать своими товарищами в сельве, на сборе чая. Поскольку я вовсе не йербатеро, то признать вас своим предводителем не могу. Если мне придется подчиняться чьим-либо приказаниям, я предпочту поехать один.

Если до этого мне пришлось отвергнуть его излишнюю фамильярность, то теперь я счел необходимым отбить у него всякую охоту думать, что я могу быть в какой-то зависимости от него. Он в самом деле был славным человеком, но ему не следовало считать, что он хоть в чем-то превосходит меня. Люди подобного уровня легко замахиваются на то, что им, собственно, не по плечу. Мои слова ошеломили его.

— Я не то имел в виду, сеньор! — быстро возразил он. — Я не имею право приказывать вам, я знаю это. Мне вовсе не приходит в голову изображать в вашем присутствии предводителя. Если я и притязаю на небольшую привилегию, то заключается она лишь в том, чтобы защищать вас.

— Против этого я, конечно, ничего не имею.

— А на то, что я дозволил этому кабальеро ехать вместе с нами, вы не должны гневаться. Нет у вас на то повода.

— Значит, он — кабальеро, человек непростого звания?

— Он — хорошо образованный господин, высокий полицейский чиновник.

— Тогда у меня нет никаких возражений, пусть он составит нам компанию при условии, что он действительно тот, за кого себя выдает.

— Конечно, он самый. Почему бы ему не быть полицейским? С какой стати ему обманывать меня?

— Гм! Из ваших слов можно предположить, что вы его, собственно, не знаете?

— Я знаю его, причем очень хорошо.

— Давно?

Он немного подумал.

— Ну, — ответил он, — собственно, только… со вчерашнего дня.

— И вы называете его хорошим знакомым?

— С учетом некоторых обстоятельств, да. Да и вы знаете его. Припомните господина, который вчера вечером сел поблизости от нас и попросил разрешения сыграть вместе с нами.

— Это он? Гм!

— У вас есть какие-то сомнения на его счет?

— Да. Он слишком молод, чтобы занимать столь солидный пост, не говоря уже об уровне познаний.