Том 14. Критические статьи, очерки, письма - [201]

Этот великолепный образец иллюстраций к моей книге требует, чтобы они были продолжены. И раз уж и господь бог, и вы, и издатель хотите этого, значит так оно и будет. Я даю вам возможность воздвигнуть себе еще один памятник.

Выражаю вам свое восхищение и самые сердечные чувства благодарности.

Виктор Гюго.

Госпоже Октав Жиро [273]

Милостивая государыня!

Вы просите, и в необыкновенно трогательных словах, содействовать вам в увековечении памяти вашего благородного супруга. Я должен и могу это сделать. Я считаю своим долгом дать отзыв, о котором вы меня просите, и я даю его. Однако мне могут заметить: «Вы никогда не встречались с господином Октавом Жиро, у вас не было в руках его рукописи». Не спорю, я никогда не видал этого человека, но мне ясен его духовный облик, я не читал книги, но мне известна ее основная мысль.

К тому же эта мысль была до некоторой степени подсказана мною. Г-н О. Жиро оказал мне однажды честь, прося моего совета. Он прислал мне кое-что из своих произведений. Мне известны были его широкие познания, его ум, его путешествия, его исследования Антильских островов, известен его возвышенный талант поэта, его ценность как писателя, его значение как философа. Он задал мне вопрос: «Что я должен делать?» Я ответил ему: «Напишите историю чернокожего».

Чернокожий — какая тема! До нынешнего дня был слышен только голос человека белой расы. Белый — это господин; настал день предоставить слово рабу. Белый — это палач; настал день выслушать жертву.

С незапамятных времен на земном шаре, еще не освободившемся от мглы, мы различаем два лица, мрачно взирающих одно на другое, — лицо белого и лицо чернокожего. Одно олицетворяет цивилизацию, другое — варварство, варварство в двух своих видах: варварство по собственной воле — дикость — и варварство страждущее — рабство. Одно из этих бедствий порождено природой, другое — цивилизацией. И в этом, признаемся открыто, — преступление Белого Человека.

Уже шесть тысяч лет творит Каин свое гнусное дело. Чернокожий подвергается со стороны своего брата страшным насилиям. Он претерпевает смертную муку — рабство. В нем убиты разум, воля, душа. Человеческое тело, прикованное к цепи, не более чем оболочка. В живом рабе человек мертв. В нем остается, в нем выживает только животное — вьючное животное, пока раб покорен, лесной зверь, когда он восстает.

Вся история Белого Человека, единственная доныне существующая, — это великое множество событий и подвигов, битв, завоеваний прогресса, катастроф, революций, бесчисленных движений во всех направлениях; и всему этому Чернокожий служит мрачной кариатидой. Рабство — самое чудовищное преступление в истории.

Из недр современной нам цивилизации, с ее бесчисленными уродствами, с ее великолепием, ее трофеями, триумфами, фанфарами и радостями, раздается крик. Крик этот не заглушается нашими празднествами. Мы слышим его сквозь поры мрамора храмов и дворцов. Этот крик — крик рабства. Какая высокая миссия, какая великая задача — написать историю этого крика!

Вопрос о пролетариате в Европе — вопрос совсем иного порядка и не менее обширный — в некоторых своих разновидностях соприкасается с вопросом о рабстве. Но в Европе вопрос о гуманности осложняется вопросом социальным, что придает ему чрезвычайное своеобразие. Это трагическое порождение современного рока. В Африке, Азии и Америке картина не менее тягостна, но более проста. Цвет кожи кладет здесь печать единообразия и на обездоленного и на угнетенного. Живое олицетворение скорби — это негр. У рабства тот же лик, что у ночи.

Победить эту роковую ночь — такова цель, к которой направлены все усилия цивилизации. Мы уже близки к победе. Америка почти освобождена от рабства. Я не раз выражал и сейчас охотно повторяю эту мысль, вселяющую надежду, — близок день объединения человечества. Какое имеет значение разный цвет кожи под лучами того же солнца! Какое значение имеют два разных оттенка, если бледное и черное лицо озаряются одним и тем же рассветом — братством.

Каков бы ни был цвет кожи, душа всегда белая.

Воскрешение раба, познавшего свободу. Освобождение. Примирение Каина с Авелем.

Такова история, которую предстоит написать. Заглавие — «Чернокожий», содержание — рабство.

Г-н Жиро был достоин стать автором этого выдающегося произведения. Чтобы доискаться до самых глубин, исследовать во всех смыслах предмет этой работы, нужно было на месте познакомиться с рабом и рабством. Г-н Жиро имел серьезное преимущество — он все видел собственными глазами. Раб сказал ему: «Vide pedes, vide manus». [274] Рабство — это язва на теле человечества. Г-н Жиро вложил персты свои в эту язву.

Он взялся за написание этой книги и почти ее завершил. Если бы смерть повременила, он окончил бы свой труд. Сколь прискорбно, когда так обрывается жизнь.

Но и в том виде, в каком остался его труд, он заслуживает большого внимания. Отрывки, напечатанные в газетах и известные всем, высоко подняли авторитет г-на Жиро как историка и писателя. Это раздирающее душу повествование полно захватывающего драматизма. Нет борьбы более мучительной, нет распри более трагичной! Вся история вражды между Белым Человеком и Чернокожим запечатлена на этих страницах. Г-н Жиро знакомит нас с ней, подкрепляя свой рассказ доказательствами. Дело о рабстве заведено, документы почти все подобраны. Приступим же к судебному разбирательству.