Том 12 и 13. Сатана и Искариот (роман в трёх частях) - [375]

Данкер подполз и спросил:

— Что мне надо делать, сэр?

— Присмотрите за леди, но обращайтесь с ней деликатно!

— О’кей, мне это будет в охотку! Видите этот нож, миледи? Если вы сделаете хотя бы шаг в сторону, я вам уши обрежу. Зовут меня Уиллом Данкером, и я держу свое слово!

Он поднес к ее лицу свой нож. Я поднял руку вверх. Тут же появились нихоры и нацелили свои ружья на стоявших внизу. Раздался голос Мелтона:

— Тысяча чертей! Что это! Ружья! Кто это там наверху?

Я вышел вперед так, чтобы он мог меня видеть, и ответил:

— Сто заряженных ружейных стволов, сэр! Вот — утренний привет, который я вам доставил.

— Олд Шеттерхэнд! Олд…

Второй раз не договорив мое имя до конца, он сорвал ружье, висевшее у него на плече, направил его на меня и нажал на курок. Но мне хватило времени, чтобы броситься наземь. Затем я стремительно вскочил на ноги, навел на него штуцер и крикнул:

— Брось ружье, каналья, иначе застрелю!

Но он все еще держал ружье в руках, не сводя с меня глаз.

— Брось его, иначе я всажу тебе пулю! Раз… два…

Он выпустил ружье из рук. Могольоны не знали меня, но несколько индейцев юма выкрикнули мое имя.

— Да, это я — Олд Шеттерхэнд, — крикнул я. — А там стоит Виннету, вождь апачей, с нами также воины нихоров. Вставайте!

Они встали и образовали цепочку, держа стволы своих ружей дулами вниз. Тут со стороны Виннету раздался голос:

— Я что, один должен сидеть на корточках в траве! Эмери Босуэлл покажет всем, как нужно действовать!

Он медленно и спокойно спустился к могольонам, выхватил ружье у ближайшего к нему индейца, отдал его нихору и скомандовал громким голосом:

— Пусть все могольоны отдадут свои ружья, ножи, если не хотят, чтобы их немедленно застрелили!

И, повернувшись к другому врагу, что, выкатив глаза, уставился на него как на привидение, Эмери заорал на того:

— Ну, скорее же! Ружье, а то…

Он вытащил револьвер и приставил его к груди краснокожего. Тот безропотно отдал ружье. Пример был подан, и остальные могольоны отдали свои ножи; ни на что иное, казалось, они не были готовы, кроме как повиноваться. Их охватила паника. Тем отчаяннее вел себя Мелтон. Он кричал, чтобы они не подчинялись, приказывал им стрелять, вопил и бранился, называл трусами, но поднять ружье с земли, самому оказать сопротивление — на это он не отваживался. Эмери, находившийся еще внизу, подошел к нему, поднял ружье, сунул ему в лицо револьвер и пригрозил:

— Молчи, глупец, иначе я укорочу твой язык! Еще одно слово, и оно может быть последним в твоей жизни! Давай сюда твои игрушки, они тебе больше не понадобятся!

Он достал у него из-за пояса остальное оружие и поднялся ко мне наверх.

— Все в порядке, Чарли, — сказал он. — Банда обезоружена. А теперь что делать?

— Скрутить их. Пусть они поодиночке, друг за дружкой, поднимутся наверх, где их свяжут.

— О’кей! Кто не пойдет, получит пулю.

Он снова спустился вниз. Виннету и Данкер направились за ним после того, как последний передал Юдит нихору. Зоркий Глаз тоже сошел вниз, чтобы угрозами принудить колеблющихся к повиновению. Впрочем, большинство могольонов действовало разумно; они осознали, что сопротивление безнадежно, и сдались в плен. Менее понятливым в конце концов пришлось последовать этому примеру. Связать их удалось чрезвычайно быстро. Каждый был стянут по рукам и ногам своим собственным лассо, а затем уложен на траву.

Последним, за кого мы взялись, был Джонатан Мелтон. Сперва он бросал вокруг себя дикие взгляды и вообще вел себя как человек, ищущий путь к бегству, но он был бы слепцом, если бы не замечал, что любая подобная попытка неминуемо грозит бедой. Один-единственный раз он сделал три-четыре поспешных шага вверх по склону, но тут Юдит, охваченная страхом, закричала ему:

— Оставайся внизу, оставайся внизу, иначе они застрелят тебя! Мне сверху лучше видно, чем тебе, что спасения нет. Эти люди ужасны!

Тогда он сделал пару шагов назад, уселся на землю и, повернувшись к воде, тупо уставился на нее. Через какое-то время он поднялся, взял камень, лежавший поблизости и опять сел наземь. Что он хотел сделать с камнем? Я спрашивал себя об этом, не находя, однако, ответа. Употребить его взамен оружия как метательный снаряд? Смешно!

Вот так он и сидел, пока не были связаны последний юма и последний могольон. Тут к нему подошел Эмери и, подняв голову, спросил меня:

— Этого негодяя тоже ведь надо связать?

— Конечно.

— А если он будет отбиваться?

— Уложи его ударом ружейного приклада, тогда уж он послушается!

Тут Мелтон быстро подпрыгнул вверх, отскочил на несколько шагов назад от Эмери и закричал мне:

— Я должен позволить себя связать?

— Да, мастер. Я приказал это, и тут, пожалуй, по-другому не выйдет. Если вы не подчинитесь, то мы вас слегка лишим чувств; одним хорошим ударом можно это быстро сделать. Когда вы потом очнетесь, будете уже связаны!

— Могольоны меня освободят!

— Не берите себе это в голову! Четыре сотни нихоров уже готовы их встретить. Вы же видите: у меня за спиной сотня противников.

— Это устроил ты, сатана! — зашипел он. — Что вы со мной намерены сделать?

— Мы доставим вас в полицию, которая очень тоскует о вас.