Том 12 и 13. Сатана и Искариот (роман в трёх частях) - [369]

— Но в конце концов дело кончилось для вас не так уж и плохо, они ведь тоже могли бы вас застрелить, однако не сделали этого.

— Для этого они слишком трусливы; не могут видеть крови. Я надеюсь, что мы скоро снова встретим их, ведь они наверняка направились к Белой Скале, и мы тоже едем туда. Пусть другие говорят, что хотят; я не отступлюсь и добуду себе скальп Виннету и его бледнолицего брата.

С этими словами он достал свой нож и яростным жестом рассек им воздух. Он говорил совершенно серьезно. Его враждебность по отношению к нам можно было объяснить лишь тем, что тогда, на той стороне, в Соноре, мы помогли асьендеро и немецким эмигрантам в борьбе с индейцами юма. Но с тех пор прошло много времени; мы более чем милостиво обошлись с юма, пощадив их, и потом даже заключили с ними мир. Этот же человек, даже по индейским меркам, был дикарем, и теперь я, когда увидел перед собой его злое лицо, понял, почему его скво не захотела с ним долго оставаться.

— Их ты, пожалуй, вряд ли получишь, — ответила его госпожа, почти сравнявшаяся с ним в бессовестности.

— Почему же? — спросил он.

— На это другие есть.

— Мне это без разницы, лишь бы увидеть владельцев скальпов на столбе пыток! Я хочу, чтобы…

— Уфф, уфф, уфф! — раздалось у костра. Юма один за другим вскочили и уставились, сперва испуганно, а затем радостно, на человека, вышедшего из зарослей. Это был Мелтон.

— Джонатан! — воскликнула Юдит, быстро поднявшись с земли.

— Юдит! — ответил он.

Они обнялись.

— Откуда ты едешь? — спросил он.

— Из пуэбло, — ответила она. — А ты?

— От Белой Скалы. Куда ты направляешься?

— К могольонам. А ты?

— В пуэбло, к тебе.

— Почему? Почему ты хочешь туда вернуться?

— Потому что я хочу теперь схватить тех, от кого ты ушел.

— Их больше там нет; они у Белой Скалы.

— Черт побери! Они впереди вас или позади?

— Впереди.

— Значит, дальше от пуэбло, чем вы?

— Да.

— Как далеко?

— Мы очень быстро сюда доехали вслед за ними, ведь мне было страшно за тебя.

— Это хорошо, ведь если у них нет никакого преимущества во времени, то они еще не смогли добраться до Белой Скалы.

— Преимущество у них есть, и очень большое. Они схватили меня в пути и отволокли в дикую глушь, где и бросили. Я не знала тех мест и проплутала целый день, всю ночь пролежала одна под открытым небом — мне было очень страшно, — но, к счастью, меня нашли наши юма. Так что они получили преимущество в один день пути.

— Тогда они уже сегодня утром будут у Белой Скалы! Ты должна рассказать мне все подробно. Скажи сразу: Фогель все еще в пуэбло?

— Нет, они нашли его и освободили.

Он пришел в ярость.

— Дорогу им тогда, должно быть, показывал сам дьявол, или ты была неосторожна!

— Нет, я соблюдала все меры предосторожности. Ты не поверишь, как со мной — дамой — обращались! Они отыскали потайной ход, ведущий из моей кухни вниз, а еще канал.

— Тем более я должен их поймать, должен, должен! Они унесут эту тайну с собой в могилу, иначе у меня самого не останется того единственного места, где я мог бы укрыться! Но почему мой отец не с тобой?

— Он у них. Они застали его врасплох, скрутили, заткнули кляпом рот и уволокли с собой.

— Это… это… конечно… несчастье, к какому я… я не был готов! — проскрежетал он. — Слава Богу, что отец догадался спрятать свои деньги в сапоги.

— Их они тоже нашли, — призналась она ему.

— Тогда… тогда, значит, эти негодяи в сговоре со всеми… всеми чертями. Мне… мне надо присесть!

Тот факт, что деньги были найдены нами, подействовал на него явно сильнее, нежели то, что его отец попал к нам в плен. Юдит отвела его к хижине. Он опустился перед хижиной наземь, она села рядом, но он уже не обращал на нее никакого внимания, закрыв лицо руками. Юдит уговаривала его успокоиться; он вообще не реагировал на ее слова.

Я шепнул Виннету:

— Может, схватим его сейчас? Это нетрудно. Выпрыгнем, возьмем его за шиворот и скроемся с ним в лесу. От неожиданности и он, и все остальные, я уверен, оцепенеют.

— Да, это нетрудно, но все же лучше этого не делать.

— Почему?

— Потому что нам пока вообще нельзя показываться. Если могольоны узнают, что мы находимся у них в тылу, то станут осторожничать, и окружить их тогда не удастся.

— Да, ты прав. Жаль только упускать такой хороший шанс!

— Мы его очень скоро получим снова. Виннету уже знает, как и где. Нам достанется не только он один, но заодно и его пятьдесят могольонов. Или мой брат думает, что он здесь без них?

— С ними, конечно. Они увидели огонь и… внимание!

Пока мы разговаривали, Мелтон оправился от своего потрясения. Он велел Юдит рассказать обо всем, что случилось в пуэбло после того, как он покинул селение. Она, говоря о нас, употребляла такие выражения, которые мне трудно представить в устах иной дамы. Он слушал ее, не произнося ни слова, но глядя при этом так, будто хотел проглотить все, что исходило от нее. Когда она закончила, он произнес, явственно проскрежетав зубами:

— Ты сделала что могла, я не вправе упрекать тебя ни в чем. Мерзавцы! От них можно ожидать чего угодно! Мы, то есть отец, дядя и я, совершили большую глупость. Ладно, в Тунисе мы не могли к ним подступиться, но позднее все-таки надо было сделать все возможное, чтобы расквитаться с ними. В Англии апач болел, и мы знали об этом. Неужели мы не могли приехать туда и?.. Ради этих молодцов там ни один петух не кукарекнул бы. И даже потом, если бы только мы остались в Новом Орлеане и действовали по-другому! Надо бы во что бы то ни стало убрать немца и апача. Но мы этого не сделали и проиграли…