Том 11. Из Багдада в Стамбул. На Тихом океане: рассказы - [6]

— Вы сказали — в Багдад? В самом деле, мистер?

— Это было бы самым лучшим вариантом, но, наверное, номер не пройдет.

— Почему же?

— Нам нужно возвращаться к хаддединам, потому как ваши слуги еще там, а потом мне трудно расстаться с Халефом. По меньшей мере, я оставлю его не раньше, чем он окажется подле своей белой молодой женщины.

— Правильно! Yes. Храбрый парень. Потянет на десяток тысяч фунтов. Well! Но нам с ним не по пути.

— Почему?

— Из-за Fowling Bulls.

— О, древности можно найти и у Багдада, например, в развалинах Хиллы. Там стоял Вавилон, и сохранилось множество руин на площади в несколько миль, хотя Вавилон не такой большой, как Ниневия.

— О! Скакать в Хиллу?

— Пока об этом речи нет. Главное пока — достичь Тигра. Остальное приложится.

— Отлично. Мы выступаем? Good night!

— Доброй ночи.

Добряк Линдсей не подозревал, что мы окажемся в тех местах, но при совершенно иных обстоятельствах. Он замотался в свое покрывало и вскоре громко захрапел. Заснул и я, заметив, правда, как четверо из беджат подошли к лошадям и ускакали в ночь.

Когда я проснулся, день уже занялся и часть турок занимались своими лошадьми. Халеф, тоже уже на ногах, видел, как и я, что четверо уехали ночью, и не преминул сообщить мне об этом. Затем он спросил:

— Сиди, зачем они отослали посыльных, если так честно повели себя с нами?

— Я не думаю, что эти четверо что-то замыслили против нас. Мы и так в его власти, чтобы ему что-то придумывать еще. Не бери в голову, Халеф!

Я рассудил, что всадники из-за того, что местность опасна для передвижения, выслали вперед разведчиков, и оказался прав, как понял позже из разговора с Хайдаром Мирламом.

После весьма скудного завтрака, состоявшего из одних лишь фиг, мы тронулись в путь. Хан разделил своих людей на несколько отрядов, следовавших друг за другом на удалении четверти часа. Это был умный, осмотрительный человек, который по-настоящему заботился о безопасности своих людей. Мы скакали без отдыха до полудня. Когда солнце оказалось в зените, мы остановились, чтобы дать отдых лошадям. Во время скачки мы ни разу не встретили людей, а на деревьях, кустарниках и даже на земле находили особые значки, указывавшие нужное направление.

Это направление представляло для меня загадку.

Зинна находилась на юго-востоке от нашего вчерашнего места отдыха, но мы скакали почти прямо на юг.

— Ты ведь едешь к джиаф? — напомнил я хану.

— Да.

— Это странствующее племя находится сейчас в районе Зинны?

— Да.

— Но если мы и дальше так поедем, мы не придем в Зинну, а окажемся в Бане или даже в Нвейзгие?

— Ты хотел бы ехать без приключений?

— Само собой!

— Мы тоже. Именно поэтому было решено обойти вражеские племена. Сегодня до вечера нам еще придется быстро скакать, потом можно сбавить темп, а утром посмотрим, свободна ли дорога на восток.

Такое объяснение меня не очень-то удовлетворило, но мне нечего было возразить, и я промолчал. После двухчасового отдыха мы вновь тронулись в путь. Мы скакали действительно весьма споро, и я заметил, что передвигаемся мы зигзагами: имелось несколько населенных пунктов, которые наши разведчики старательно пытались избежать.

К вечеру мы подошли к ложбине, которую предстояло пересечь. Я находился рядом с ханом в первом отряде. Мы уже почти проехали это место, когда вдруг натолкнулись на всадника, и его растерянный вид свидетельствовал о том, что он не ожидал встретить здесь чужаков. Он отвел лошадь в сторону, опустил длинное копье и приветствовал нас:

— Салам!

— Салам! — ответил хан. — Куда лежит твой путь?

— В лес. Я хочу добыть горную овцу.

— К какому племени ты относишься?

— Я беббе.

— Вы оседлые или странствуете?

— Зимой мы оседаем на месте, а летом уводим стада на пастбища.

— Где ты живешь зимой?

— В Нвейзгие, на юго-востоке отсюда. За час можно добраться. Мои спутники встретят вас с миром.

— Сколько у вас мужчин?

— Сорок, а при других стадах еще больше.

— Дай мне твое копье.

— Зачем? — озадаченно спросил всадник.

— И твое ружье.

— Зачем?

— И твой нож. Ты мой пленник!

— Машалла!

Этот крик был выражением ужаса. Но в тот же момент он проявил себя с неожиданной стороны — вскочил на лошадь, обхватил ее за шею и рванулся в сторону.

— Поймай меня! — услышали мы крик удаляющегося всадника.

Хан вскинул на руку ружье и прицелился в бегущего. Я едва успел толкнуть его в бок, как грянул выстрел. Понятно, пуля не достигла цели. Хан замахнулся на меня кулаком, но тут же взял себя в руки.

— Хьянгар! Предатель! Что ты сделал?! — гневно вскричал он.

— Я не предатель, — спокойно ответил я. — Просто не хочу, чтобы ты брал на себя чужую кровь.

— Он должен был умереть! Если он ускользнет, мы все за это заплатим.

— А ты бы сохранил ему жизнь, если бы я его доставил тебе?

— Да, но тебе его уже не поймать.

— Тогда наберись терпения.

Я поскакал за беглецом. Он уже скрылся из глаз, но, миновав ущелье, я его заметил. Передо мной расстилалась поросшая белыми крокусами и дикими гвоздиками равнина, по ту сторону виднелась темная полоска леса. Нельзя было дать ему добраться до леса — в этом случае он потерян.

— Вперед! — крикнул я своему вороному, положив руку ему между ушей.