Том 10. Пьесы, написанные совместно - [4]

Стекалися потоки и ручьи.

Брат цесаря и сын его Эрнест

И свейский королевич уже прежде

Литовского престола домогались

И снова шлют своих послов на раду.

Салтан, наш враг исконный, короля

Иного прочит Польше — Обатуру,

Что Седьмиградское княженье держит

Под ту рекою рукой, холоп и данник!

Прискорбно нам, что нашим несогласьем

Неверная возносится рука,

Что злобный пес, губитель христианства,

Престолами хрестьянскими торгует.

Мы за чужим не гонимся, господь

Благословил меня полночным царством;

На свете нет славнее нас владык,

От Августа мы род ведем. Извечный

Я государь — произволеньем божьим,

Не человеческой, мятежной волей!

Но кто ж не знает, что Литва и Русь

Должны служить единому владыке?

Кто разлучит с Москвою Киев древний?

Скорбя душой о многом нестроеньи,

Паны хотят просить на королевство

Царевича от нашей царской крови,

Феодора, и ждут от нас послов

И грамоты. По многом рассужденьи

И помолясь, мы положили тако:

Феодора не отпускать: он слаб

И несвершен летами, он не может

Противустать врагам своим и нашим

И обуздать многомятежный дух

Панов и рыцарства. Мы хощем сами

Принять во власть и польскую корону

И княжество Литовское: да будет

Едино стадо и единый пастырь,

Един господь на вышних небесах,

Единый царь на всех землях славянских!

Бояре

(встав со своих мест)

Пошли господь! Пошли тебе господь

Из рода в род и честь и одоленье,

Великому царю и государю!

Царь

Заутра быть собранью ближней думы,

Обсудим мы, кого послать послом.

Наказ писать Щелкалову Андрею!

(С сердцем.)

Сказать панам, что я хочу быть избран.

А если выберут они другого,

То я над ними буду промышлять!

Они меня злодеем называют,

Мучителем. Я каюсь перед всеми:

Я зол, гневлив! Да на кого я зол?

Я зол на злых — для доброго не жаль

И цепь отдать с себя, и это платье.

Изменникам нигде пощады нет,

А я — сызмальства окружен изменой,

Крамолою. На жизнь злоумышляют

Мою и чад моих; а я не смей

Казнить своих злодеев! У престола,

В моем дворце, советники и слуги

Лукавствуют обычаем бесовским;

А мне молчать и по головке гладить

Воров таких! Давно бы вы на части

И мой престол, и царство разнесли,

Сплоченное толикими трудами

Родителя и деда моего,

Когда бы вы опалы не боялись, —

И грозного суда и грозной казни!

Вот и теперь!.. Поведай им, Малюта!

Малюта

Велением царя и государя

Изымай, связан и на суд поставлен

Великий вор и ворог государев,

Князь Михаил Иванов Воротынский,

В измене, чародействе, в умышленьи

Царя известь. О чем царю являет

И послухом становится его же

Михайлов раб, Кулибин Ванька. В очи

Михаилу он желает уличить,

В глазах царя.

Царь

Вы слышите, бояре!

Иль глухи вы, иль верится вам плохо?

Признаться вам, я сам не больше верю,

Чтоб мой слуга, мой первый воевода

И милостник, бесовским волхвованьем

На жизнь мою задумал посягать,

Да послух есть. Позвать сюда обоих!

По знаку Малюты стража вводит князя Воротынского, связанного, и останавливается у дверей; он низко кланяется сперва царю, потом боярам; бояре отвечают на поклон. Слуга Воротынского, выведенный Малютою на средину палаты, кланяется земно государю и, по знаку Малюты, встает.

Явление десятое

Те же, Воротынский и слуга.

Царь

(слуге)

Рассказывай, что знаешь, без боязни:

Я сам судья тебе, бояр не бойся!

Слуга

Царь-батюшка, греха таить не смею!

Лихой злодей, боярин Воротынский

Великое твое позорит имя

И непотребной лаей обзывает,

В ектению, за царским поминаньем,

Не крестится при имени твоем

И не кладет поклона, а воротит

Он в сторону лицо свое.

Царь

Бояре,

Вы слышите? Что дальше?

Слуга

Государь,

В Иванов день, о царских именинах,

Пришел к нему во двор с поклоном поп

И подносил пирог для поздравленья;

А он ему, на ласковое слово,

Позорить стал тебя, что ты убивец,

Что крови-то людской ты не жалеешь,

И в бога-то не веруешь, и срамно

Живешь-то ты. И вспоминал еще

Боярина большого… не припомню..

Прозванье позабыл…

Малюта

(вполголоса)

Адашев.

Слуга

Точно,

Одашев, да! Что якобы безвинно

Ты уморил его.

Царь

(Воротынскому)

Ты долго помнишь

Приятелей. Вам недруги царевы

Всегда друзья. С собакою Алешкой

Одна душа в тебе.

(Слуге.)

А что еще?

Слуга

Своим худым, холопским разуменьем

Я говорил ему: «Мол, не пригоже

Тебе, рабу, порочить государя

Великого! Он, батюшка, слугою

Пожаловал тебя своим». Боярин

Ответил мне: «Какой-де я слуга!

Я родом-де ничем царя не хуже!»

И на меня за слово опалился

И бить велел ослопами и кнутьем!

Отец ты наш и государь, безвинно

Я за тебя побои принимаю.

Ропот между боярами. Царь бросает на них гневный взгляд, все утихают.

Царь

А что еще он говорил?

Слуга

(оробев)

И помнил,

Да позабыл со страха, государь,

Помилуй!

Малюта

Ты про колдовство и чары

Рассказывал.

Слуга

Да, было. С колдунами

Водился он. За бабою-шептуньей

В Микольское посылывал не раз,

И выходили вместе на дорогу

Московскую, бросали прах по ветру, —

Да слух идет, что будто не впервые

Пускать им порчу.

Царь

(слуге)

Ну, ступай, довольно!

(Воротынскому)

Ты слышал все? Теперь черед тебе.

Кн. Воротынский

Великий царь, я научен от дедов

Царю служить, а господу молиться.

Зачем искать мне помощи бесовской,

Коль я господней милостью богат!

Единому ему я поклонялся,

Единого его благодарил,

Единый он давал мне одоленье

И крепость мышц, когда я с силой ратной

Гонял татар поганых за Оку,

Спасал Москву, спасал тебя от страха!