Том 1. Уездное - [2]

Не знаю, пробовал ли кто-либо сопоставлять творчество Замятина и Набокова. На первый взгляд, они кажутся совершенно различными по стилистике, по формам выражения, по темам, по характерам своих персонажей.

Однако их несомненно сближает и искусство как игра (замятинская «Блоха» им и названа народной игрой), и отдаленность автора от своих персонажей, и ироническое отношение даже к трагическому в их творчестве…

За последние годы, после десятилетий замалчивания, о Замятине написано очень много, он стал классиком. Однако в силу определенных исторических причин его произведения (хотя они и были изданы огромными тиражами на исходе эпохи перестройки и гласности) не столь уж известны. Еще менее известны обстоятельства его жизни. В начале 90-х годов XX столетия бурные события внутренней жизни и хлынувший книжный поток западной и отечественной макулатуры захлестнул собой подлинное искусство, подлинную литературу.

* * *

Как ни многочисленны публикации о Замятине, мы все же слишком мало знаем подробности его жизни.

Часто говорят почти о любом писателе: с детских лет он пытался сочинять рассказы (стихи, романы, пьесы и т. п.)…

Ничего подобного сказать о Замятине нельзя. Нам просто это не известно.

Вот, например, его ровесник Пантелеймон Романов так и писал в одной из своих автобиографий: в десять лет начал сочинять роман из английской жизни, но вскоре бросил…

А Замятин первый свой рассказ написал и опубликовал в 1908-м, когда ему шел двадцать пятый год.

Но к тому времени он уже прошел большую школу жизни.

Родился Евгений Иванович Замятин 20 января (1 февраля) 1884 года в небольшом городе с красивым именем Лебедянь, в Тамбовской губернии. Его отец, Иван Дмитриевич, был священником Лебедянской церкви Покрова Богородицы, мать, Мария Александровна (урожденная Платонова), дочь священника, слыла незаурядной пианисткой и старалась привить сыну любовь к музыке. Семья была счастливая, дружная, благочестивая и патриархальная. В доме часто гостили богомолки, странники, и мальчиком будущий писатель часто совершал паломничество вместе с родителями к святым местам, находившимся не столь далеко от родных мест.

К книгам Евгений пристрастился задолго до школы – с четырех лет он уже самостоятельно читал и вскоре полюбил Гоголя. В анкете 1931 года он признавался, что «не без его влияния явилась у меня склонность к шаржу, гротеску, к синтезу фантастики и реальности»[2].

В 1893–1896 годах Замятин учился в Лебедянской прогимназии, а затем перешел в Воронежскую гимназию, которую окончил в 1902 году с золотой медалью.

«Специальность моя, о которой все знали: „сочинения“ по русскому языку – писал Замятин в „Автобиографии“ 1929 года. – Специальность, о которой никто не знал: всевозможные опыты над собой – чтобы „закалить“ себя.

Помню, классе в 7-ом, весной, меня укусила бешеная собака. Взял какой-то лечебник, прочитал, что первый, обычный срок, когда появляются первые признаки бешенства – две недели. И решил выждать этот срок: сбешусь или нет? – чтобы испытать судьбу и себя. Все эти недели – дневник (единственный в жизни). Через две недели – не сбесился. Пошел, заявил начальству, тотчас же отправили в Москву – делать пастеровские прививки. Опыт мой кончился благополучно. Позже, лет через десять, в белые петербургские ночи, когда сбесился от любви – проделал над собой опыт посерьезнее, но едва ли умнее».

В «Автобиографии», написанной для петербургского журнала «Вестник литературы» в 1922 году, Замятин дал объяснение своего послегимназического выбора: «В гимназии я получал пятерки с плюсом за сочинения и не всегда легко ладил с математикой. Должно быть, именно потому (из упрямства) я выбрал самое что ни на есть математическое: кораблестроительный факультет Петербургского Политехникума».

Итак, с 1902 года Замятин – студент. Во время летней практики 1904 года он много путешествовал по России в «прибаутливых, веселых третьеклассных вагонах», совершал поездки на судах по Волге, Каме, Черному морю. А летом 1905 года на пароходе «Россия» из Одессы отправился в Александрию. В момент возвращения на родину узнал о восстании на броненосце «Потемкин». Впоследствии он написал об этом рассказ «Три дня» (1913). Осенью того же 1905 года стал большевиком. «В те годы быть большевиком – значило идти по линии наибольшего сопротивления…» – писал он в автобиографии, и это не рисовка, не кокетничанье, а констатация факта. Участие в студенческой революционной борьбе кончилось арестом. На несколько месяцев его бросили в одиночную камеру на Шпалерной улице в Петербурге. Однако это вовсе не охладило революционного энтузиазма Замятина. Он чувствовал свою причастность к общему делу, к борьбе с затхлостью, с рутиной, с отжившими порядками и отношениями. Ветер свободы обвевал его душу.

Вспоминая в «Автобиографии» 1924 года события почти десятилетней давности, Замятин писал: «Все это сейчас – как вихрь: демонстрации на Невском, казаки, студенческие и рабочие кружки, любовь, огромные митинги в университетах и институтах». Здесь, в этом перечислении, Замятин назвал одно из самых важных для него событий осени 1905 года: любовь. В ноябре, в Петербурге, он познакомился со своей будущей женой Людмилой Николаевной Усовой (1883–1965), в ту пору слушательницей Женского медицинского института. Ее роль в восприятии действительности и в формировании мировоззрения молодого студента была несомненна.