Том 1. Стихотворения, 1908–1917 - [51]

Пока уста его злой смертью не сомкнуты.

Пусть вместе с воющим народом я узрю

Его последние счастливые минуты.

О благороднейший, иди к нему скорей!»

      И новый царь зверей,

Принявши льстивые слова Лисы на веру,

   Ввалился в львиную пещеру, –

Но в тот же миг, вконец испуганный и злой,

Последней клятвою проклявши лисьи речи,

Весь окровавленный от доброй львиной встречи,

      Махнул назад стрелой.

«Держи его!.. Лови!.. Да что же я?.. Да где я?.. –

Ревел взбешенный Лез, собою не владея. –

   Вы шутки шутите со мной?..

Лиса! Верни его! Какой ни есть ценой,

   Но притащи его, злодея!»

   Лиса застыла: «Вот так раз!

      Вот так задача!»

   Но делать нечего: приказ!

   Пустилась в лес, едва не плача,

От свежего следа не отрывая глаз.

По следу выбравшись на тихую полянку,

   Лиса настигла беглеца.

«Не подходи! – вскричал Олень. – Убью подлянку!»

   «Ах, все равно я жду конца!

   И без того уж я убита.

   Мне не страшны твои копыта

   И не страшны твои рога.

На, бей! От жизни мне равно не ждать уж толка:

Лев хочет посадить теперь на царство Волка,

Да, Волка, моего презлейшего врага!

Олень, ты – жалкий трус: к кому ты шел с опаской?

К царю, который ждал – с отеческою лаской

   Прижать тебя к своей груди,

Кто, встав на радостях с постели без подмоги,

Встречал тебя: „Мой сын, наследник мой, гряди!“

А ты… Какой позор! Скорей давай бог ноги!

Мне вспомнить совестно! Я от стыда горю!..»

      Размяк Олень совсем:

      «Утешься, друг мой верный!..

   Я совершил поступок скверный!..

Я… я покаюся… Веди меня к царю!..»

Лев ждал дружка: «А ну, теперь задай-ка тягу!»

Схватил и уписал до косточки беднягу.

Покамест Лев глотал кишки да потроха,

   Лиса… мозгами закусила.

Хватился Лев мозгов: «Тьфу, дьявольская сила!

         Да где ж мозги?»

         «Мозги, ха-ха? –

Осклабилась Лиса в приличном отдаленьи. –

Что выдумал искать, ха-ха: мозги оленьи!

Да разве ж могут быть мозги у дурака,

Которому помял однажды Лев бока,

А он, доверившись посулам, самолично

В объятья львиные пожаловал вторично?!»

* * *

Мораль Эзопову боюсь переводить,

      Хоть перевод вполне возможен.

Стал ныне и Эзоп не очень-то надежен,

      С моралью надо погодить.

«Врач»

   На клетку с птичками не раз

Мурлыка-Кот глядел, не отрывая глаз:

   «Ну что за миленькие пташки».

Но пташки знали уж мурлыкины замашки.

   Прослышав как-то стороной,

Что нездоровится затворнице одной,

   Наш Кот на хитрости пустился:

   Надел очки, принарядился,

Стал перед клеткою и, лапкой в дверь стуча,

Мурлычит ласково: «Не надо ли врача?

Как чувствовать себя изволите вы, детки?»

«Спасибо, хорошо, – ответили из клетки, –

   Так хорошо, вообрази,

Как будто бы тебя совсем и нет вблизи».

Мальчик и прохожий

   «Спа…си…те!.. Ай!.. То…ну!»

«Вот видишь! – стал корить несчастного прохожий. –

   Зачем же ты, малец пригожий,

      Полез на глубину?

      Ай-ай! Ну, разве можно

   Купаться так неосторожно?

   Ужо, дружок, вперед смотри…»

Прохожий говорил с великим увлеченьем,

А мальчик, втянутый в водоворот теченьем,

   Давно пускал уж пузыри!

* * *

   Есть тьма людей: нравоученьем

Они готовы вам помочь в беде любой,

   Отнюдь не жертвуя собой!

Пескарь

        Бог весть из-за какой

               Такой

               Причины,

            Среди морской

               Пучины

Вели с Китами бой

               Дельфины.

То увидал Пескарь: «Ой, братцы! Что я зрю?

            Голубчики, да что вы?!

            Давайте я вас помирю!»

«Вон! – гаркнули бойцы. – Да мы скорей готовы

Все лечь костьми, чем дать мирить нас –

                    Пескарю».

Слепой

   Какой-то бойкий паренек

   На людях в праздничный денек,

Для смеха всякие откалывая штуки,

Слепому старику волчонка сунул в руки:

      «Вот, распознай-ка, что за зверь?»

   «Да что ж, он мал еще… Узнай его теперь!

Одно могу сказать, – старик ответил парню, –

Что этого зверька не след пускать в овчарню!»

Плакальщицы

Лишившись дочери любимой, Антигоны,

   Богач Филон, как должно богачу

   (Не скареду, я то сказать хочу),

Устроил пышные на редкость похороны.

«О матушка, скажи, как это понимать? –

В смущенье молвила сквозь слезы дочь вторая. –

Сестре-покойнице ужели не сестра я

      И ты – не мать,

Что убиваться так по ней мы не умеем,

Как эти женщины, чужие нам обеим?

      Их скорбь так велика

      И горе – очевидно,

   Что мне становится обидно:

Зачем они сюда пришли издалека

При нас оплакивать им чуждую утрату?»

«Никак, – вздохнула мать, – ты, дочь моя, слепа?

Ведь это – плакальщиц наемная толпа,

Чьи слезы куплены за дорогую плату!»

В годину тяжких бед умейте отличать

Скорбь тех, кто иль привык, иль вынужден молчать,

От диких выкриков и воплей неуемных

Кликуш озлобленных и плакальщиц наемных!

Ответ

      Седая старина

Отмечена великими делами.

У зайцев как-то шла война

      С орлами.

Спасаясь от когтей и клювов мощных птиц,

      Герои серые в тревоге

      Молили о подмоге

            Лисиц.

«Помочь вам? – был ответ. – Нам это слышать лестно.

      Покинув тихий наш овраг,

Охотно с вами в бой пошли бы мы совместно,

      Когда б нам не было известно,

      Кто – вы и кто – ваш враг».

Помощь

Каким-то случаем сошлись – Медведь с Китом,

   И так сдружились крепко оба,

   Что, заключив союз до гроба,