Том 1. Стихотворения, 1908–1917 - [22]

(«Запросы жизни», № 33.)

Кусковой рек Коробка:

«Да! Выборы – сраженье.

Какое ж в нем, миледи,

Занять нам положенье?»

«Милорд, – так без смущенья

Воскликнула Кускова, –

Нет лучше положенья

Коленно-локтевого!»

То слыша, «Речь» приходит

В восторг и умиленье:

«Идите ж к нам! Наш лозунг –

Коленопреклоненье!»

Хоровод >*

Ариша – с ворохом вестей! –

На все село разголосила:

   «Ахти, что у попа гостей!

   Невидимая сила!

Кого там нету: становой,

Исправник, земский, волостной,

Наш землемер, два аблаката,

Два дохтура, а третий тот,

   Что лечит скот

И нашего подлечивает брата!..

Лабазник, два аль три купца,

Помещики со всей округи…

   Не досмотрела до конца, –

   В глазах и так пошли уж круги.

И что попов! Да все – румянке с лица.

   Помимо нашего отца,

Всех столько, что хотя имела я охоту

Их сосчитать, да сбилася со счету!»

Впрямь, у попа в гостях уездная вся знать.

      Пир – море разливное!

      Охота мужичкам узнать,

      С чего б веселие такое?

Бежит, глядит, дивуется народ:

     «Никак, у бати хоровод».

«Добро: не сеют и не пашут,

      А все едят и сладко пьют!»

«Жаль, что тебе вот не дают!»

«Гляди-ко, пляшут!»

«Робя!.. Поют!»

«Да чтой-то мало в песне ладу!»

«А там вон спорят до упаду!»

«Про Думу, лешие, орут».

«И как орут:

Как будто кожу с них дерут!»

Дрожит поповская светлица.

Кончают гости шумно день,

Глядит народ через плетень.

На затуманенные лица

Угрюмая ложится тень.

«Тьфу, – не стерпел, ругнулся Фока, –

И не провалится над ними потолок!

На нашу голову их леший всех сволок!

      Н-ну, будет склока!»

* * *

   У мужичка – чутье!

Смекает он, кому тут варится питье,

   О чем ведется торг до срока.

Баня >*

    Жена у Прова Кузьмича

Не зла, да больно горяча, –

Где праздник, уж орет заране:

«Отмой-ка, пентюх, грязь ты в бане!»

«Иду – чего уж там? – иду!»

Кузьмич с женой всегда в ладу;

Не то чтоб был мужик покорный,

Да бабий норов знал он вздорный:

Перепечет в сердцах кулич,

А виноват, мол, Пров Кузьмич.

В предбаннике хвативши чару

– И не одну, поди! – винца,

Пров с полки кличет молодца:

      «Поддай-ко-сь, милый, пару!»

Вконец разнежившись в пару,

Пров стонет: «Сем-ка, подбодрюся,

Водой холодной окачуся,

Силенок свежих наберу.

Всамделе, стал тетюхой слабой:

Сдаю изрядно перед бабой».

Что ж вышло, братцы, с мужиком?

С того ль, что был он под хмельком,

С того ль, что думал про хозяйку,

Бедняк, не ту схвативши шайку,

Весь окатился… кипятком!

* * *

Хотя ты мне ни кум, ни сват,

А все скажу я: бюрократ,

Не брезгуй, брат, моим уроком.

Бог весть, что будет впереди?

На новых выборах – гляди! –

Не обвариться б ненароком!

Свинья >*

   Кудахчут жалобно наседки,

   Горланят петухи:

«Мы ль провинились чем? Иль виноваты предки?

   Цыплята наши, детки,

   За чьи вы терпите грехи?

Где, у кого, за что добиться нам прощенья?»

   Шумит весь птичий двор,

   Недалеко до возмущенья.

На сходе петухи выносят приговор:

   «Товарищи, позор!

   Не слыхано от века,

Чтоб верховодил кто чужой у нас в семье,

   Чтоб над цыплятами опека

   Была поручена… свинье!

Бороться должно нам!»

   А силы нет бороться!

Так, чтоб на горшую беду не напороться,

   В тот час, когда

      Еще вконец надежда не изъята

   Найти в свинье хоть капельку стыда,

С запросом слезным к ней шлют куры депутата.

«Высокородная, – так начал депутат. –

   Скажи, кто в этом виноват,

   Что наш курятник год от году

Все меньше радости имеет от приплоду?

   В тревоге матери, отцы:

Тобою взятые для выучки птенцы

В твоих свинарниках хиреют, вянут, сохнут

   И поголовно дохнут!

   А ежели какой

   Останется живой,

И тот не в радость нам: приносит он домой

Такие странные привычки и манеры,

Что стыдно говорить и приводить примеры!»

   «Ах, боже, боже мой, –

Захныкала свинья. – И я же виновата!

Чем от меня, скажи, обижены цыплята?

   Жалела я для них помой?

   Иль обделяла их навозом?

Иль не купала их в грязи я в летний зной?

   На свежем воздухе зимой

   Не закаляла их морозом?

Я развивала в них и выдержку и прыть,

Уча не как-нибудь – тому, сему, иному,

Но всем премудростям (хороших дел не скрыть!):

И желуди сбирать, и клювом землю рыть,

   И даже – хрюкать по-свиному.

Цыплята дохнут?.. Так. Ну, что ж? Пускай порой

   Из тысячи цыпляток

   В живых останется десяток.

Зато взгляните-ка на их парадный строй:

   Что ни цыпленок, то герой!

   Ей-ей, свинье другой

   Таких не видеть поросяток!»

* * *

   Читатель, запиши:

Свинье хоть кол на голове теши!

   В том, что для нас пример бесчинства,

В том часто для свиньи задача материнства.

   Друзья, греха не утаю,

Сам выше всех свиней я ставлю ту свинью,

   В которой больше свинства,

   А что касается цыплят, –

   Свинья творит, что ей велят,

И нет особых вин на этой генеральше.

Советую искать виновников подальше.

Гастролер >*

   Провинция каналье шустрой – клад.

   Какой-то правый депутат

В губернский городок приехал на гастроли –

   Не для погрома, нет, совсем в особой роли:

   Читать предвыборный доклад.

   Весь город потонул в афишах:

Афиши на столбах, заборах, фонарях,

   Афиши на ларях,

На будках, на домах и чуть ли не на крышах.

Цветами, флагами украшен был вокзал,

   И для доклада лучший зал

      Отведен был задаром.

   Доволен будет пусть амбаром

      Какой-нибудь эс-дек

      Иль страшный черноблузник,

      Но не солидный человек,