Том 1. Стихотворения 1904-1916 - [8]

Есть обычное украшение вашей семьи,

Справедливо, то не верю, чтобы вы мне не сообщили,

Любите ли вы «тянули»,

Птичку «сплю»?

А также в науке «русский язык» прошли ли

Спряжение глагола «люблю»?

Старое воспоминание жалит.

Тени бежали.

И милая власть жива,

И серы кружева.

Ветер, песни сея,

Улетел в свои края.

Всё забыло чары дел.

Лишь бессмертновею

  Я.

Только.

И кроме того, ставит ли учитель двойки?

1908, 909

Вырей – юг, куда уносятся птицы осенью.

Тянули – лакомство.

Сплю – небольшая совка, распространенная в южной России.

Турки нередко бывают белокурыми.

<Крымский цикл> >*

«В мигов нечет…»

В мигов нечет

Кузнечик

Вечер

Ткет. Качались рыбалки…

И женские голоса

Тишины балки.

Ясна неба полоса.

«Я и ты были серы…»

  Я и ты были серы…

Возникали пенные женщины из тины.

  В них было более истины,

  Чем… меры.

Судак

Истлели бури – блеском мелы.

Проходит барин в белом, белом.

Проходит в черном весь барчук.

Видна гостиница «Боярчук»…

Падал час предвечерне-ранний

В зовущие лона,

Когда в каждой девице – Диана,

В каждом юноше – Адонис.

Гасит песню ямщик, с облучка слезая,

И вечерних ресниц слеза – я.

«Падал свет из тени…»

Падал свет из тени,

Кто был чужд смятенью?..

Я истекаю степью и именем…

Ищут приюта думы в нигде.

Как раньше тернист круг терновника.

И мир лишь падеж к слову «любовник – я».

Как раньше лик мил дев…

Я вечно юн, если небовеяние дев…

Но кострам «алчу я» дыма нет.

Я истекаю степью и именем.

«Если вы и я себя любите…»

Если вы и я себя любите,

То я в вас молитвой никогда.

Но синий взор в веках дар,

И косит время в дубах тень.

«Тропочка к морю левее…»

Тропочка к морю левее…

  Я устал идти!

Твой взор счастьевеет…

Мир и всё – лишь и к я и ты!

«Облаки казались алыми усами…»

Облаки казались алыми усами.

Мы забыли, мы не знали, кто мы сами,

Мы забыли, мы не знали: двойники ли с небесами

Или мы сами.

Где-то далеко, где падал туман,

Веет пением мам.

Тает в дымчатых сумерках лес, но

Еще милей туманное слово «прелестно».

Ах!.. Мы изнемогли в вечной вечного алчбе!

А дитя, передразнивая нас, пропищало «бе!».

«Из лавки доносится: барыш с нами…»

Из лавки доносится: «барыш с нами…»

А дорога процвела барышнями.

Не знают голоса мерки.

Огневеют голосами в сумерках.

Волосы убраны башнями шелку,

Иногда курганом соломенных тканей

(Весь порасцвел он алыми цветами).

Беспечно роняют, что были зимою в Париже.

С печалью ем свои вишни.

  Вижу:

Здесь я лишний…

«Вечер. Тени…»

  Вечер. Тени.

  Сени. Лени.

Мы сидели, вечер пья.

В каждом глазе – бег оленя,

В каждом взоре – лёт копья.

И когда на закате кипела вселенская ярь,

Из лавчонки вылетел мальчонка,

Провожаемый возгласом: «жарь!»

И скорее справа, чем правый,

Я был более слово, чем слева.

«Мы в одеждах сомнений…»

Мы в одеждах сомнений

Упали на зеленую траву…

А дальше все звончей и все богоявленней

Звал нас голос в дальнюю страну…

«Собачка машет хвосточком, лает…»

Собачка машет хвосточком, лает.

Старушка идет милая,

В руке дрожит сетяной мешочек.

  Я – не Чехов.

1908

Опыт жеманного >*

Я нахожу, что очаровательная погода,

И я прошу милую ручку

Изящно переставить ударение,

Чтобы было так: смерть с кузовком идет по года.

Вон там на дорожке белый встал и стоит виденнега!

Вечер ли? Дерево ль? Прихоть моя?

Ах, позвольте мне это слово в виде неги!

К нему я подхожу с шагом изящным и отменным.

И, кланяясь, зову: если вы не отрицаете значения любви чар,

То я зову вас на вечер.

Там будут барышни и панны,

А стаканы в руках будут пенны.

Ловя руками тучку,

Ветер получает удар ея, и не я,

А согласно махнувшие в глазах светляки

Мне говорят, что сношенья с загробным миром легки.

1908

«Озеро…» >*

Озеро.

Стаи стрекозьи, рои.

Хохот.

Смех.

Рыданье.

Плач.

Плох зорь

Меч

И дани

Плах.

Полеет даль.

Белее мысли

Тело

Русалки.

Летят коромыслы.

В тенях

Рыбалки

Ловят плотву

Душных струй.

Вынутые мрежи.

Чинит плот внук.

Старец

Щуку режет.

1908

«Зеленнядины трав…» >*

Зеленнядины трав

В взор упадут,

Пролив ручей отрав

Неясной песнью дуд.

Поют, поют кузнечики.

И чет сменяет нечет.

Закат красив резьбой,

Сруб туч глядит избой.

Блестит в дали река.

Ступочет палка старика…

1908

«Любеницы устами касались…» >*

Любеницы устами касались

Задремавшего парня в лесу

И водили по векам заснувшего палец,

Шевелили-любили красу.

1908

Леший на распутьи >*

Молиться? Хохотать?

Там, где лица, быть как тать?

На охоте быть как сокол?

Течь весною медом, соком?

Нюхать ложе водяницы?

Быть что и ночью редко снится?

Надевать обряды волка?

Пробегать по небу голко?

1908

«И топливом времовые дрова…» >*

И топливом времовые дрова,

И возраста летоязычный огнь,

И зыбко зыблется трава,

И месяца серп вогнут.

И в веселой охоте

Гонит Ярила женозорок.

И много хохота,

И далек ворог.

1908

«В даль бежит вода…» >*

В даль бежит вода.

Высоки тростники.

Небо величаво.

Конь опустил повода.

Взоры быстры и дики.

На плечах небыль

Дивной чары.

Людеголосо поет нежить.

Мир быви небывь нежит.

1908

«Девически милые речи…» >*

Девически милые речи,

Где слово скрывает,

Где взоры манят,

Где чайностей тайное вече,

Где детскостям гаснущий вечер,

Где тайности чаек

Во взорах шалят.

1908

«Ой, небянки-голубки…» >*

Ой, небянки-голубки,

Что в невинные венки

Заплелись, свились, завились,

С ясью небною сдружились.

С ярями далями сжились,

С явами чайнами свились.

1908

«Мы все заглянули…» >*

Мы все заглянули

  В пропасти злые.

Мы все отшатнулись,