Том 1. Стихотворения, 1892-1909 - [30]

24 мая 1898

Corona

Тайны, что смутно светятся,

Знаком заветным отметятся.

Придут победители-воины,

Будут их силы утроены.

Погаснет безвольное, старое…

Истина скажет нам: «Дарую!»

Плачьте в предчувствии нового,

Украшайте венцами головы:

Знаком великим отметится

Все, что в тумане нам светится.

20 августа 1898

Жернова

Брошен веялкой на холод,

Жерновами тяжко смолот,

Мертвый колос возрожден.

Но остался прах зыбучий.

Он летит бескрылой тучей,

Заслоняя небосклон.

И стучат, стучат, не станут,

Словно стихнув, лишь обманут,

Не устанут жернова;

Неизменно мелют, мелют

И струю слоями стелют,

И она опять жива.

А вдали, под светом неба,

Отделяют прах от хлеба,

Вышли веять на гумно.

Пусть познает обновленье,

В смерти вкусит возрожденье

Только полное зерно!

Декабрь 1898

Духи земли

Со всеми мы братья,

Всем открыли объятья,

Зверям, и тучам,

И теням летучим.

Всех любим, всем верим,

Смеемся потерям

И взором незрячим

Лишь над вымыслом плачем,

Смолк птичий голос,

Не шелохнется колос,

Запахло осокой,

Солнце высоко,

Мы дремлем в покое,

Купаемся в зное.

Ветерок встрепенется,

Лес шелохнется,

Все звуки мы слышим,

Цветами дышим,

С нами дружны грозы,

Небесные слезы.

Поем мы с морем,

Ласкаемся к зорям,

В холоде снега

Для нас есть нега, —

И только людям

Друзьями не будем,

И только в город

Не глянем и взором!

1898

Золото

Avec un peu de soleil et du sable blond

J'ai fait de l'or.

Fr. Vielé Griffin[8]

Золото сделал я, золото —

Из солнца и горсти песку.

Тайна не стоила дорого,

Как игра смешна старику.

Падал песок из рук у меня,

Тихо звеня,

В волны ручья.

Ручей ускользал, как змея,

Дрожа от ветра и холода…

Золото сделал я, золото!

Из пшеницы белеющей сделал я снег,

Снег и декабрьскую вьюгу,

Саней заметаемый бег,

Девушки радостный смех

И близость к желанному другу.

Я сделал снег,

Как сделал золото;

Я сделал вьюгу, счастье холода;

Во мгле властительных снегов —

Воспоминания цветов.

Я сделал снег

Из лепестков.

Из жизни медленной и вялой

Я сделал трепет без конца.

Мир создан волей мудреца:

И первый свет зелено-алый,

И волн встающие кристаллы,

И тени страстного лица!

Как все слова необычайны,

Так каждый миг исполнен тайны.

Из жизни бледной и случайной

Я сделал трепет без конца!

23 июля 1899

«Безмолвные свидетели…»

Безмолвные свидетели

Вечерних сожалений,

Меня перстом отметили

Собравшиеся тени.

Отвергнуты, обмануты,

Растоптаны, добиты,

Но все вы упомянуты

И все с мечтами слиты.

И слезы — не отчаянье!

И стон — не символ мщенья!

О благостное чаянье

Всемирного прощенья!

22 мая 1899

Еще «мы»

Мы только стон у вечной грани,

Больные судороги рук,

Последний трепет содроганий

В часы неотвратимых мук.

Все наши думы, грезы, пени —

То близких сдержанная речь,

Узоры пышных облачений

И дымы похоронных свеч.

Что ж! полно ликовать ошибкой!

В испуге не закроем глаз!

О братья, — слушайте с улыбкой:

Поют отходную по нас.

22 августа 1899

«Поклоняются многие мне…»

Поклоняются многие мне

В часы вечерние,

Но молитвы к бледной луне

Еще размернее!

Женщины, лаская меня,

Трепетали от счастия,

Но искали они — знаю я —

И сладострастия.

Фимиам, делимый с другим,

Дышит обидою.

О сумрак! о волны! о дым!

Вам завидую.

Уступить даже проклятья и смех

Нарушение цельности.

Я хочу быть единым для всех

В беспредельности.

27 марта 1899

«С неустанными молитвами…»

С неустанными молитвами,

Повторяемыми вслух,

Прохожу я между битвами,

Ускользающий, как дух.

От своих друзей отторженный,

Предвещаю я венцы;

И на голос мой восторженный

Откликаются бойцы.

Но настанет миг — я ведаю —

Победят мои друзья,

И над жалкой их победою

Засмеюся первым — я.

23 июля 1899

«Случайность и намеренность…»

Случайность и намеренность

Их разум разделил,

Не верю я в уверенность

И в силу наших сил.

Творим мы волю божию,

Намеренья Судьбы, —

Идем по бездорожию

В оковах, как рабы.

Но жажда совершенного —

Величия залог.

Мы выше мира тленного,

И в наших душах — бог.

22 июля 1900

Лирические поэмы

Краски

Я сегодня нашел свои старые краски.

Как часто взгляд на забытый предмет

Возвращает все обаянье ускользнувших лет!

Я сегодня нашел мои детские краски…

И странный отрок незванно ко мне вошел

И против меня уверенно сел за стол,

Достал, торопясь, тяжелую тетрадь…

Я ее не мог не узнать:

То были мои забытые, детские сказки!

Тогда я с ним заговорил; он вздрогнул, посмотрел

(Меня не видел он, — я был для него привиденьем),

Но через миг смущенья он собой овладел

И ждал, что будет, с простым удивленьем.

Я сказал: «Послушай! я тебя узнаю.

Ты — это я, я — это ты, лет через десять…»

Он засмеялся и прервал: «Я шуток не люблю!

Я знаю лишь то, что можно измерить и взвесить.

Ты — обман слуха, не верю в действительность твою!»

С некоторым гневом, с невольной печалью

Я возразил: «О глупый! тебе пятнадцать лет.

Года через три ты будешь бредить безвестной далью,

Любить непонятное, стремиться к тому, чего нет.

Вселенная жива лишь духом единым и чистым,

Материя — призрак, наше знание — сон…»

О боже, как искренно надо мной рассмеялся он,

И я вспомнил, что был матерьялистом и позитивистом.

И он мне ответил: «О, устарелые бредни!

Я не верю в дух и не хожу к обедне!

Кто мыслит, пусть честно служит науке!

Наука — голова, а искусство — руки!»

«Безумец! — воскликнул я, — знай, что ты будешь верить!

Будешь молиться и плакать пред Знаком креста,

Любить лишь то, где светит живая мечта,