Том 1. Новые люди - [195]

Было уже сыро и поздно, когда после закусываний, игр, прогулок собрались ехать домой. Анна Ильинична чувствовала себя дурно и каялась, что поехала. Все устали и примолкли. Андрей теперь сидел на узенькой рулевой скамеечке рядом с Катей, завернутой в плед. Греб Ваничка и офицер из города. Катя прижалась плотно и молчала. Было очень тихо. Другие лодки отстали далеко. Небо и вода бледнели и холодели. Яркая звезда зажглась на краю неба, еще совсем светлого. В лесу, над рекой, смелее защелкал соловей – и неприятно и резко потревожил засыпающий день.

– О чем ты думаешь? – спросила вдруг Катя негромко, подняв глаза на Андрея.

Андрей не сразу ответил. Он сам не знал, о чем он думал. Но ему не понравился вопрос Кати. Он разбил его настроение.

А настроение было смутное, бледное, как вечер, но дорогое ему.

– Так, ни о чем не думал, – проговорил он. – А ты о чем?

– Мне пришло в голову, что свадьбу решили двадцать четвертого июля, а двадцать четвертого июля суббота. В субботу не венчают. И как это мы раньше не подумали? Что же теперь?

– Теперь? Ну назначим двадцать пятого. Не все ли равно?

– Да, конечно… Ах Андрюша, Андрюша, как время летит! Не успеем оглянуться, как эти три месяца пройдут. А сколько дела! Успею ли я?

– Это насчет приданого?

– Да…

– Успеешь…

Разговор погас, и они доехали молчаливо, прижавшись плечом к плечу, – и каждый, в своих собственных мыслях, далекий другому.

IX

Тетя Анна Ильинична ничего не говорила Андрею, но так часто смотрела на него с нескрываемым сокрушением, так явно показывала Кате снисходительное сожаление, – что Андрей нехотя понял, как она относится к предстоящему браку. Сначала это его удивило, потом и огорчило, ибо тетю Анну Ильиничну он и любил и считал женщиной неглупой. Он решил поговорить с ней – и один раз, перед обедом, нарочно пошел в ее комнату.

Он застал тетку в кресле. Мисс Май не было.

Андрей немедля приступил к разговору.

– Тетя, отчего вам не нравится, что я женюсь?

– Мне, мой друг, не нравится. Мне твоя невеста не нравится.

– Катя? Чем же Катя может не нравиться?

– Прекрасная, мой друг, девушка, прекрасная. Только она не для тебя.

– Да почему же?

– Да, во-первых, потому, что ты ее не любишь.

– Я? Катю? Милая тетя, уверяю вас, что я даже представить себе не могу, даже вообразить не могу, что я ее не люблю.

– Это ничего не значит. Часто случается, что вообразить не могут, что любят, а любят.

– Нет, тетя, я вас не понимаю.

– Милый мой Андрюша, я хочу ту правду сказать, которую тебе без меня никто не скажет. Ты думаешь, что ты не буйный, тихий, скромный, недалекий, что так всю жизнь в норе, в конуре проживешь с толстыми детьми, да с хозяйкой-женой. А ты только запоздалый, Андрюша, вот как поздние цыплята бывают. У тебя еще не прогорело. Подожди на пуховик ложиться, еще ноги молодые, еще погуляй. А Катя тебя сразу на пуховик кладет. Ты около любви настоящей и не был, что мы в наше время любовью называли, а говоришь – Катю любишь. Ты ее любишь, я не спорю… Да страшно очень, Андрюша. Ведь ты на ней точно восемь лет женат. У тебя к ней живого интереса нет, да и откуда? Ты ее как себя знаешь, да еще и знать-то в ней меньше что есть. Август дольше всех месяцев тянется. Такой длинный, спокойный, вечный какой-то месяц. Да ведь он хорош, Андрюша, только после других месяцев. А у вас с Катей август беспамятный. Не верно я говорю?

Андрей был смущен и сердит. Слова тетки не убедили его. Но ему почему-то вспомнился Тихон. Он тоже потерял интерес к Василисе, хотя и любил ее.

– Оставьте, тетя, – произнес Андрей. – Август так август. Какие там августы! Пусть будет, как будет. Я Катю люблю очень и не хочу менять план жизни из-за чего-то весьма гадательного. Вы говорите, я не знаю настоящей любви. И слава Богу! Жизнь для жизни, а не для игр да сантиментов. Я решил прожить ее твердо, трезво и спокойно – и вы меня не смущайте, тетя, – это вам не удастся.

В первый раз Андрей говорил так с Анной Ильиничной. Но она не рассердилась. А когда он вышел, она покачала головой и улыбнулась.

X

Андрей пошел в парк. В липовой аллее он услыхал за собою торопливые шаги. Он обернулся. За ним шла мисс Май.

Последнюю неделю Андрею почти не случалось ни разговаривать, ни видеться с англичанкой. Она проходила мимо, легкая, светлая и непонятная, Андрей чувствовал несказанную обиду, тревогу, шел к Кате и говорил с нею о приданом. Дни делались душные, раз была гроза. Андрею казалось, что мисс Май ему неприятна, и хорошо бы, если б она уехала.

Теперь, когда он увидал ее, идущую к нему – ему пришло в голову убежать. Но было невозможно. Он остановился и ждал.

– Андрей Николаевич, – сказала она, – я пройдусь с вами. Я видела, как вы пошли сюда от Анны Ильиничны, и я решила присоединиться к вам, если вы не имеете ничего против этого.

– Я очень рад, пройдемся. Вы желаете к пруду?

Он смотрел в сторону, мимо нее, но все-таки видел ее хорошо. Она всегда одевалась в светлое. Теперь на ней было платье из тонкой материи, сшитое гладко, без сборок и складок, – неопределенное, бледно-красное, но не розовое, с зеленоватым оттенком, точно недозрелая земляника. Шляпа висела у нее на руке, легкие волосы слегка растрепались и закручивались у висков. Полувечернее солнце уже проникло в аллею сбоку, почти снизу, и стволы лип казались жаркими и золотыми. Мисс Май не щурила глаза, как будто лучи не мешали ей смотреть.