Том 1. Новые люди - [192]

Андрей, после первой же минуты испуга и удивления, знал, что никакого тут чуда нет, что девушка эта – не призрак и не наваждение, а просто себе живая девушка – и все-таки она казалась ему чудом, потому что не была похожа на живую и обыкновенную. Чтобы дотронуться до нее – надо было сделать полтора шага, а казалось, что для этого нужно перейти небесные и облачные пропасти, и даже лучше совсем до нее не дотрагиваться, такое странное впечатление производила прозрачность ее лица.

Девушка подняла руку и провела ею по волосам. Широкий и короткий рукав, собранный у локтя, опять как пена, взволновался и на мгновенье легко упал к плечу. Пальцы были длинные, розовые на концах.

Андрей подошел ближе, не отрывая глаз.

– Извините, – начал он, – и вдруг покраснел. – Я не был представлен…

– Вам нужно пить чай, ждут в саду, под липами, – проговорила девушка, разомкнув губы.

Андрей заметил едва уловимую мягкость в произношении. Так говорят дети, едва переставшие картавить. Голос у нее был не громкий, но и не глухой. Среди звуков природы он, вероятно, не нарушал бы гармонии, потому что в нем не было резкости, свойственной человеческому голосу.

Она тронулась с места и пошла по балкону. Андрей, к удивлению своему, ничего не сказал, ни о чем не посмел спросить и молча пошел за девушкой, стараясь держаться от нее в трех шагах, глядя на ее колеблющееся платье и на шею, на ту черту, где постепенно розоватая белизна переходила в золотую и где начинали закручиваться первые, слабые волоски.

VI

Чай пили действительно в саду, на площадке, окруженной липами. На площадке было не очень хорошо и слишком солнечно, потому что липы только что начинали распускаться. Он не то чернели, не то серели – и беспомощно протягивали к солнцу ветви, где чуть раскрылись зеленоватые лепестки, которые не хотели просыпаться. Березы, поодаль, качались и шумели почти по-летнему, тополи тоже расцвели после ночного дождя – липы оживали последние, если не считать сумрачных и недоверчивых дубов, которые спали еще крепко и чернели твердыми ветвями, не отзываясь на голос весны.

Андрей, подойдя ближе, увидал за столом, в кресле, тетеньку Анну Ильиничну. Полная и круглая, еще не старая, с болезненным и веселым лицом, она поднялась навстречу племяннику и заключила его в свои объятия. Это был ее любимый племянник. Анна Ильинична считалась богачкой и большой причудницей. Она давно вдовела, подолгу, лет по пяти, живала заграницей, с родными особенно не сближалась – Андрею же доводилась теткой с отцовской стороны. Ни Домну Ниловну, ни Катю она недолюбливала, последнюю почему-то всегда называла «красна девица, дочь купецкая».

– Ну что, Андрей? – начала она, глядя ему в глаза и держа его руки своими пухлыми ручками. – Весело ли тебе живется? Как душенька твоя, довольна?

– Спасибо, тетя. Мне хорошо.

Анна Ильинична покачала головой, не сводя с него глаз. Потом отпустила его руки.

– Ну, ладно. Садись чай пить. А что, познакомились? И она обернулась, ища взором девушку в белом платье.

Девушка стояла у кресла Анны Ильиничны. Андрей что-то пробормотал.

– Моя компаньонка, дочь моя приемная, – продолжала Анна Ильинична. – Удивляюсь, согласилась со старухой жить – и не скучает. Позапрошлым летом я ее к вам не привозила, она к отцу домой ездила. А теперь отец умер, так уж она вполне стала моя. А какие способности-то, Домаша, а? – прибавила она, обращаясь к Домне Ниловне. – Кто бы сказал, что она только с четырнадцати лет по-русски стала учиться.

Домна Ниловна, которая очевидно не разделяла восхищений родственницы, из приличия вздохнула и покачала головой.

– Это мой племянник Андрей, – продолжала Анна Ильинична, – Андрюша, рекомендую тебе мисс Май Эвер, прошу любить и жаловать.

Мисс Эвер подвинулась и подала руку Андрею. Он пожал ее розовые пальцы, но, когда выпустил их – ему стало казаться, что этого пожатия никогда не было и не могло быть.

Потом он вспомнил, что еще ни с кем не поздоровался. Он рассеянно поцеловал мать, пожелал доброго утра кузинам и кузенам. Подошел к Кате и, не глядя, наклонился, чтобы поцеловать ее в голову. Но Катя отвела голову. Андрей опомнился и удивленно посмотрел на свою невесту.

– Что с тобой?

– Ничего.

Он увидел недовольное лицо и сухо сжатые губы с неприятным выражением. Катя дулась! Никогда раньше с ней не случалось ничего подобного. Андрея это заняло в первую минуту, но в следующую он забыл – и, обжигаясь горячим чаем, глядел на тетю Анну Ильиничну в ее кресле и на англичанку рядом с ней, прямую и всю необычайную, и только удивлялся, почему другие не удивляются и не недоумевают, как он.

– А что же, по Десне поедем? – спросил коротконосый гимназист, кузен Ваничка.

– Поедем, – неожиданно решила Анна Ильинична. – И я поеду.

Домна Ниловна вмешалась.

– А не вредно ли вам будет, сестрица? Вы о своем здоровье не думаете.

– Нет, я что-то сегодня себя очень бодро чувствую. Андрей, распоряжайся! Пускай уж мы непременно поедем. И ты, Домаша, ступай.

Но Домна Ниловна решительно отказалась – ей было некогда и подумать о гулянье. Андрею вдруг необыкновенно захотелось ехать и вообще стало весело. Спеша распорядиться насчет провизии – он догнал в коридоре Катю и вдруг вспомнил, что она на него дуется.