Том 1. Громокипящий кубок - [51]

И образ твой храню в душевной глубине.

Не видимся ли миг, не видимся ль столетье —

Не все ли мне равно, не все ль равно тебе,

Раз примагничены к бессмертью цветоплетью

Сердца углубные в медузовой алчбе?…

О, да: нам все равно, что мы с тобой в разлуке,

Что у тебя есть муж, а у меня — жена.

Ищи забвения в искусстве и в науке.

И в сновидениях, и в грезности вина.

Работай и мечтай! читай, переживая!

Живи себе вовсю, отчаянно греша!

Ведь ты же человек! Ты — женщина живая!

Ведь не без тела же — она, твоя душа!

Я тоже не святой… Но со святой любовью

— Благодарю тебя, отвоенный вполне,

За каждую мечту, проникнутую кровью,

За каждую твою слезинку обо мне!

1914, Март

Весенние рондели

1

Опять Вы бродите в лесах,

Опять Вы бегаете в поле,

Вы рады солнцу, ветру, воле,

Вы снова в смутных голосах

Очарования и боли.

Опять Вы бродите в лесах,

Опять Вы бегаете в поле.

Я к Вам спешу на парусах

Своих экстазных своеволий,

Плету венки из центифолий,

И сердце — твердо на часах,

Пока Вы бродите в лесах.

2

Я вас не видел года два,

Но никогда не забываю,

Как выходил встречать к трамваю

И как кружилась голова.

Какие нежные слова,

Какое устремленье к маю!

Я Вас не видел года два,

Но никогда не забываю.

Два раза уж росла трава —

Я уходил к иному краю,

Но все по-прежнему сгораю

Желаньем видеть Вас у рва,

Где не встречал Вас года два!

3

Вы не видали средь осин

По направленью пятой горки

Сухие сморщенные корки

Того, что было — апельсин?

С другою женщиной, чей сын

Был создан мной на том пригорке,

Вы нас встречали средь осин,

По направленью к пятой горке?

Я спасся, спасся от трясин,

И вот опять один я в норке,

Мой разум ясен, взоры зорки,

И, что поэт опять один,

Вы не слыхали шум осин?

4

Вы мужу верная жена,

Но вам от этого не слаще

Грустите Вы все чаще, чаще,

Душа тоской поражена.

Мечта светла, мечта нежна,

Когда Вы с ней в ольховой чаще.

Вы мужу верная жена,

Но Вам от этого не слаще.

Как жизнь угрозна и страшна

В своей бездарности кричащей,

И где же выход настоящий

Тому, кто в ночь не знает сна,

Кто мужу верная жена?

5

Зажгла малиновый фонарь

И плачет на груди кузины.

Закат. Лиловые долины.

Томленье. И луна — янтарь.

Ей вспоминается январь.

Концерт и взор его орлиный.

Зажгла малиновый фонарь

И плачет на груди кузины.

Как обманул ее алтарь!

Грустит. Из небольшой корзины

На блюдечко кладет малины

И апатично, впредь как встарь,

Горит малиновый фонарь.

6

Ах, барышня, я Вас виню,

Что вы сестры не окрылили,

Что вместо каталога лилий

Позволили взглянуть в меню…

Я слов Своих не изменю

И, без особенных усилий,

Ах, барышня, я Вас виню,

Что Вы сестры не окрылили.

Муж хочет есть? ну, дать свинью;

Глядишь, цыпленком угостили;

Но вы же сами — в «новом стиле»,

И вдруг — не допустить к огню?…

Да, барышня, я Вас виню…

1913

Мыза Пустомержа

Она и они

Ночеет парк, отишен весь бесстыжей тьмой.

Я прохожу, брожу во тьме, во тьме.

Я знаю я, что ждет меня ее письмо.

И хорошо мне оттого, и сон — в уме.

Здесь нет ее, но здесь они, и много их.

Что ты шипишь, хрипишь, скрипишь, ворчишь, скамья?

Да, я сидел на трухло-злых столбах твоих.

Да, до нее и не она была моя.

И много их. И мне не счесть. Ну да, ну да.

Все знаю я. Все помню. Хочу забыть,

Как на траве, как на скамье, как у пруда

Случайных дев хотел в мечту я осудьбить…

Душа вне тела, ты — мечта! А груда тел,

Тел вне души — возмездье жизни за мечту.

Пока я ею до конца не овладел,

Души другой (и ни одной) я не прочту…

1911. Ноябрь

Гатчина

Так уж сказалось…

О своей любви Вы мне не говорите:

Я люблю мужа, у меня дети;

Не трудитесь расставлять сети,

А если пылаете, — сгорите!

Меня коробят ваши признанья,

Вы меня не уважаете. Оставьте.

От сантиментальностей избавьте,

Или — я скажу: «до свиданья».

Ах, я хотела сказать: «прощайте»,

А сказалось отчего-то: «до свиданья»…

Ну что же делать? В наказанье

И вы можете сказать мне: «прощайте…»

И дождетесь моего прощенья…

(Все должно прощаться до свиданья…)

О, не правда ли: мое оправданье —

  Ваше наслажденье?

1911. Ноябрь

Корректное письмо

Тебе доверяюсь: сочувствуй иль высмей,

Но выслушай несколько строк.

Читая твои укоризные письма,

Я снова печален и строг.

Во многом права ты, мне данная Богом,

Сберечь от опасного рва,

Но, критик суровый, во многом, во многом,

Прости, не совсем ты права.

Тебя все смущает: но кто же он, кто он?

Нахал? сумасшедший? больной?

Новатор в глазах современников, клоун,

В глазах же потомков — святой.

Я разве не мог бы писать примитивно,

Без новых метафор и слов?

Я так и пишу иногда. Но наивно

Порой от запетых стихов.

Твой ласковый голос когда-то мне вырек

(Ты помнишь, мой друг дорогой?),

Что я не новатор, что я — только лирик,

Дитя с мелодичной душой…

Сужденье твое — мне закон: твой поклонник

Я весь, — с головы и до ног.

Допустим, я лирик, но я — и ироник…

Прости. Я подавлен и строг.

1912

Тиана

Тиана, как странно! как странно, Тиана!

Былое уплыло, былое ушло…

Я плавал морями, садился в седло,

Бродил пилигримом в опалах тумана…

Тиана, как скучно! как скучно, Тиана!

Мадлэна — как эхо… Мадлэна — как сон…

Я больше уже ни в кого не влюблен:

Влюбляются сердцем, но — как, если — рана?…

Тиана, как жутко! как жутко, Тиана!

Я пил и выплескивал тысячи душ

И девьих, и женских, — все то же; к тому ж

Кудесней всех женщин — ликер из банана!..

Тиана, как дико! мне дико, Тиана,