Том 1. Громокипящий кубок - [53]

Косою — оволнила. И к берегу южному

Залива Финляндского, сквозь девушек дюжину,

Все ближе ледяная сафирно-жемчужная

Пресветлой Эстляндии царица Балтийская!

1914. Май

Эст— Тойла

Эстляндская поэза

Андрею Виноградову

Распахните все рамы у меня на террасе, распахните все рамы —

Истомило предгрозье. Я совсем задыхаюсь. Я совсем изнемог.

Надоели мне лица. Надоели мне фразы. Надоели мне «драмы»

Уходите подальше, не тревожьте. Все двери я запру на замок.

Я весь день, и весь вечер просижу на террасе, созерцая то море,

То особое море, нет которому равных во вселенной нигде.

Помню Ялту и Дальний, и Баку с Таганрогом. На морях, — я не спорю.

Но Балтийское море разве с теми сравнится при Полярной звезде?…

Это море — снегурочка. Это море — трилистник. Это — вишен цветенье.

Это призрак бесчертный. Эрик принц светлоокий. Это море Лилит.

Ежецветно. Капризно. Несказанна больное. Всё порыв. Все — мгновенье.

Все влеченье и зовы. Венценосная Сканда. Умоляя — велит.

Оттого-то и дом мой — над отвесным обрывом любимого моря.

Миновало предгрозье. Я дышу полной грудью. Отдыхаю. Живу.

О, сказанья про Ингрид! О, Норвегии берег! О, эстляндские зори!

Лишь в Эстляндии светлой мне дано вас увидеть наяву! наяву!

1914. Май

Эст-Тойла

Осени предчувствие

Заалеют клены и залимонеют, будут ало-желты.

Побуреет в бурях море голубое, голубое небо,

Будет в зорях холод, в вечерах — угрозье, в полднях — хлаже золото.

Хочешь иль не хочешь — сердцем затоскуешь от немого гнева.

Ах, земле сочувствуй, — осудить опасно: после жатвы тяжко.

Надо же на отдых: хлеб свой оправдала труженица-матка.

Всех она кормила: и крестьян, и птичек, травку, и барашка.

Смертно вы устали: ты, земля и лошадь, рыжая лохматка,

Отдохните осень, отдохните зиму. Пробудитесь к марту.

С помощью Господней, помощью надежной, снова за работу.

Приходи, старуха, в старой желтой кофте! Вымечи-ка карту

На свою погибель, предсказавши солнцу к маю позолоту.

1914. Май

Эст-Тойла

Письмо на юг

Наш почтальон, наш друг прилежный,

Которому чего-то жаль,

Принес мне вашу carte-postale

В лиловый, влажный, безмятежный

Июньский вечер. Друг мой нежный,

Он отменил мою печаль —

Открытки вашей тон элежный.

Мы с вами оба у морей,

У парусов, у рыб, у гребли.

Вы в осонетенном Коктэбле,

А я у ревельских камней,

Где, несмотря на знои дней,

Поля вполную не нахлебли,

Но с каждым днем поля сильней.

…Скажи, простятся ль нам измены

Селу любезному? Зачем

Я здесь вот, например? И с кем

Ты там, на юге? Что нам пены

В конце концов?!.. что нам сирень?!..

Я к нам хочу! и вот — я нем

У моря с запахом вервэны…

1914. Июнь

Эст-Тойла

Экстаза

  О, ландышевая сирень! оранжевые облака!

Закатно-лимонное море безвольное!

  Несбыточная Мадлэн! О, веровая тоска!

О, сердце, — минувшим, как будущим, полное.

  И только. И больше ни чувства, ни слова.

  Все живо, как прежде.

    Как прежде, все ново.

    Как прежде!..

Бессмертные настроения:

  Сирень ландышевая…

  Облака оранжевые…

    В надежде

  Да святится мгновение!

1914. Июнь

Эст-Тойла

Вервэна

Как пахнет морем от Вервэны

И устрицами, и луной!

Все клеточки твои, все вены

Кипят Вервэновой волной.

Целую ли твои я веки,

Смотрюсь ли в зеркала очей,

Я вижу сон чаруйный некий,

В котором море все свежей.

Неистолимою прохладой

Туда, где крапчатый лосось.

Где чайка взреяла Элладой,

Влекусь я в моревую сквозь.

Но только подойду я к морю,

Чтоб тронуть шлюпки бичеву,

Со сном чаруйным впламь заспорю,

К тебе у моря воззову!

Повеет от волны Вервэной,

Твоею блузкой и косой.

И, смутным зовам неизменный,

Я возвращусь к тебе с тоской.

1914. Июнь

Эст-Тойла

Письмо хорошей девушки

Милый, добрый! пожалейте

Бедную свою пичужку:

Мельницу сломали нашу,

Нашу честную старушку.

Больно. Тяжко. Бестолково.

Все былое рушат, губят.

Люди ничего святого,

Дорогого нам, не любят!

Знали б вы, как я тоскую!..

Потоскуемте же вместе…

Может быть, теперь пивную

Выстроят на этом месте?!..

Пустыне смеют, — я сломаю!

Отомщу за честь старушки!

Добрый, милый! вы поймите:

Няня!.. мельница!.. игрушки!..

1914. Июнь

Эст-Тойла

Рондель белой ночи

Сегодня волны не звучат,

И облако — как белолилия.

Вот английская эскадрилия

Плывет из Ревеля в Кронштадт.

Ты на балконе шоколад

Кусаешь, кутаясь в мантилии.

Сегодня волны не звучат,

И облака — как белолилии.

Я у забора. Горный скат.

Ах, ленно сделать мне усилия —

Сбежать к воде: вот если б крылия!

Я странной немотой объят

И жутью: волны не звучат.

1914. Июнь

Эст-Тойла

Октава

Татьяне Краснопольской

Заволнуется море, если вечер ветреет.

Если вечер ветреет, не слыхать мандолин.

А когда вечер сонен, заходи, — и зареет

И зареет над морем голубой Вандэлин.

Вандэлин околдует, Вандэлин обогреет,

Обогреет живущих у студеных долин.

  У студеных долин, где приют голубей,

  Замиражится принц бирюзы голубей!

1910. Август

Поэма между строк

1

Мечты мои всегда у моря —

Того, откуда я бежал,

Себя безвольем опозоря,

Боясь любви, как змейных жал…

Я помню: сумерки лиловы…

Да, север, сумерки и май…

Идем втроем, Их две. Как новы!

Как неисчерпанны! — познай!

Олесенное побережье

И повороты, и холмы…

Какая нега! фразы реже…

И нет ли нас? И есть ли мы?

Ах, я не знаю, не узнаю,

Как я не знал тогда, тогда!..

Но к северу, но к морю, к маю! —

Всегда не здесь, всегда туда!

Не от того, что здесь мне плохо: