Том 1. Громокипящий кубок - [50]

Прославляя сегодня твое!

1914. Январь

Керчь

Кузнец

Спеши к наковальне, кузнец!

Покуда здоров ты, покуда ты молод,

Куй счастью надежный венец!

Душою измолот, душою расколот,

Душою истерзан, когда, как свинец,

Жизнь станет тяжелой, и старости холод

Напомнит про глупый, нелепый конец, —

Тогда берегись, не хватайся за молот:

Тебе он изменит, кузнец!

1910

Поэза доверия

Верю небу! Верю морю!

Верю ночи! Верю дню!

Никого не опозорю!

Ничего не оскверню!

Верю солнцу! Верю смерти!

Верю вере и любви!

Каждой грезе! каждой жертве!

Слову вечному: «Живи»!

Верю в радость и страданье!

Верю в фабрику! в стихи!

Верю в строгое молчанье

И в вульгарное «хи-хи»!

Все приемлемо, все нужно, —

Это каждому скажи,

Как мне северно, как южно

Верить этой общей лжи.

1914. Февраль

Одесса

В поле

В полях созрел ячмень,

Он радует меня!

Брожу я целый день

По волнам ячменя.

Смеется мне июль,

Кивают мне поля.

И облако — как тюль,

И солнце жжет, паля.

Блуждаю целый день

В сухих волнах земли,

Пока ночная тень

Не омрачит стебли.

Спущусь к реке, взгляну

На илистый атлас;

Взгрустнется ли, — а ну, —

А ну печаль от глаз.

Теперь ли тосковать,

Когда поспел ячмень?

Я всех расцеловать

Хотел бы в этот день.

1909. Июль

Мыза Ивановка

Не завидуй другу

Не завидуй другу, если друг богаче,

Если он красивей, если он умней.

Пусть его достатки, пусть его удачи

У твоих сандалий не сотрут ремней…

Двигайся бодрее по своей дороге,

Улыбайся шире от его удач:

Может быть, блаженство — на твоем пороге,

А его, быть может, ждут нужда и плач.

Плачь его слезою! смейся шумным смехом!

Чувствуй полным сердцем вдоль и поперек!

Не препятствуй другу ликовать успехом:

Это — преступленье! Это — сверхпорок!

1909

Предчувствие поэмы

Душа все больше, все безгневней,

Все малодушнее она…

Я грежу летом и деревней,

И это значит — вновь весна!

О, неизменная невеста,

Подруга моего стиха,

Под взрывы птичьего оркестра

Встречай улыбно жениха!

Прости былые заблужденья,

Ошибки молодой любви

И, в ореле всепрощенья,

Вновь нареченным назови!

Своею негою измаяв,

Дай благостно с тобой возвлечь,

Чтоб на бессмертье

Дочь обречь, —

Чрез двадцать шесть волнуйных маев,

Чрез двадцать шесть бесплотных встреч…

1914. Март

Петроград

Лучистая поэза

Ан. Н. Чеботаревской

Я хочу быть росою двух цветущих цветов.

Я хочу быть стезею голубых голубков.

Я хочу быть солучьем двух лазурных планет.

Я хочу быть созвучьем между «да», между «нет»

Если буду росою, обрильянчу цветы.

Если буду стезею, олазорю мечты.

Если буду солучьем, я миры съединю.

Если буду созвучьем, я себя сохраню.

Так да буду собою и во веки веков!

Животворной росою двух цветущих цветов,

Бирюзовой стезею голубых голубков,

И солучьем созвездий, и созвучьем основ.

1913. Февраль

Carte-Postale [23]

Сегодня я плакал: хотелось сирени, —

  В природе теперь благодать!

Но в поезде надо, — и не было денег, —

  И нечего было продать.

Я чувствовал, поле опять изумрудно,

  И лютики в поле цветут…

Занять же так стыдно, занять же так трудно,

  А ноги сто верст не пройдут.

Гулять же по городу, видеть автобус,

  Лицо проститутки, трамвай…

Но это же гадость! Тогда я взял глобус

  И, в грезах, поехал в Китай.

1912. Май

СПб

Монолог

Не правда ль? позорно дать руку тому,

Кто гибнет и верит, что можешь помочь ты…

Позорно и скучно, и странно… К чему —

Когда есть «летучие почты»,

Конфетти и шпоры, и танцы, и лесть?

Вот в том-то и ужас, что все это есть!

Когда же умрет он — бессильный, больной —

И в церковь внесут его прах охладелый,

Ты плакать, пожалуй, посмеешь!.. Иной

Подумает: «слезы души опустелой»…

Будь я мертвецом, я покинул бы гроб,

Согнул бы законов природы кольцо

И все для того, для того это, чтоб —

  Тебе плюнуть в лицо!..

1909. Декабрь

Рондолет

Смерть над миром царит,

а над смертью — любовь!

Мирра Лохвицкая

«Смерть над миром царит, а над смертью — любовь!»

Он в душе у меня, твой лазоревый стих!

Я склоняюсь опять, опечален и тих,

У могилы твоей, чуждой душам рабов.

У могилы твоей, чуждой душам рабов,

Я склоняюсь опять, опечален и тих,

«Смерть над миром царит, а над смертью — любовь!»

Он в душе у меня, твой скрижалевый стих:

Он в душе у меня, твой скрижалевый стих:

«Смерть над миром царит, а над смертью — любовь!»

У могилы твоей, чуждой душам рабов,

Я склоняюсь опять, опечален и тих.

Я склоняюсь опять, опечален и тих,

У могилы твоей, чуждой душам рабов,

И в душе у меня твой надсолнечный стих:

«Смерть над миром царит, а над смертью — любовь!»

1910. Февраль

Соната

Каждый вечер вы веете мимо

В темном платье и с бледным лицом,

Как гетера усладного Рима,

. . . . . . . . . .

Я всегда вижу только ваш профиль,

Потаенно-печальный овал

И в Магдалах ли вас, на Голгофе ль,

Только, помню, когда-то знавал.

На меня никогда, никогда вы

Не взглянули, не смели взглянуть:

Вашу память душили удавы,

И медянки окольчили грудь.

И пока полносердно с балкона

Я, лелея, смотрел вам во след,

Богоматери меркла икона,

И дрожал я войти в кабинет:

Мне казалось, что гасла лампада,

И пустел, закрываясь, киот…

Все я ждал, что из росного сада

Кто-то девно меня позовет…

И на миг несказанным обманут,

Я спешил на несказанный зов,

И не видел, как ландыши вянут

От моих недостойных шагов.

1911. Ноябрь

Романс III

За каждую строку, написанную кровью,

За каждую улыбку обо мне, —

Тебе ответствую спокойною любовью