Толковая Библия. Том 9 - [267]

В некоторых кодексах — вместо "называется" — "была названа" (εκλήθη). Это выражение показывает, конечно, что значительное время прошло после события до написания Евангелия Матфея. Εκλήθη — testimonium publicum rei factae.

9. Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: и взяли тридцать сребренников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля, 10. и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь.

Приведенных евангелистом слов у пророка Иеремии нет. Они встречаются у Зах. 11:12-13[247]. Для объяснения, почему здесь поставлено имя Иеремии вместо Захарии, предложено было множество догадок. Думали, что здесь просто ошибка евангелиста; что цитата заимствована из какого-нибудь тайного произведения Иеремии, где так именно и было написано, как у евангелиста (esse aliquam secretam leremiae scripturam in qua scribitur — Ориген). Иероним читал в какой-то еврейской книге, принесенной ему одним евреем, принадлежавшим к назарянской секте, что то, что здесь написано, встречается слово в слово (ad verbum) в одном апокрифе Иеремии. Но, несмотря на это свидетельство, Иерониму кажется, что текст взят скорее из книги пророка Захарии.

С этим мнением Иеронима согласен Евфимий Зигабен, который говорит: "в читаемой книге Иеремии этого не написано. Итак, конечно, (λοιπόν ούν), об этом рассказывается в апокрифе его (εν τη αύτοΰ ίστορήται)". Слово λοιπόν показывает, что Зигабен не имел точных сведений об этом деле. Слово Ιερεμίου считали неподлинным; указывали на подобную же неточность в речи Стефана, Деян. 7:4,16[248] и у Мк. 2:26[249]. Доказывали, что имя Иеремии стояло первым в книге пророков, и потому его именем называлась и книга пророка Захарии; что главы 9, 10 и 11 пророка Захарии были написаны гораздо раньше времени Захарии (на основании внутренних признаков) и прежде вавилонского плена и что слова, произнесенные Иеремией, были помещены в книге Захарии, потому что передавались устно до времени Захарии и вошли в его книгу; что пророчество Захарии в главных его частях есть повторение пророчества Иер. 18 и 19, и потому Матфей, называя Иеремию, указывает на первоначального автора пророчества; что здесь была ошибка не евангелиста, а простая описка переписчиков, которые заменили имя Иеремии именем Захарии, вследствие сходства этих имен (в сокращении Ζριου и Ίριου, т.е. Захарии и Иеремии). Переводили выражение евангелиста так: "тогда сбылось реченное через Иеремию и пророка". Самое простое объяснение — то, что мысль евангелиста сосредоточивается на покупке земли у горшечника. Так как об этой земле говорится только у пророка Иеремии, то евангелист и поставил его имя в заглавии своей цитаты, а из слов Захарии взял только "тридцать сребренников", изменив остальные выражения Захарии так, что они в цитате евангелиста сделались совершенно неузнаваемы. Этим объясняется, почему слова Захарии: "брось их, т.е. сребренники, в сокровищницу дома Господня" (в русск. синод. переводе Зах. 11:13 — "горшечника" (είς τον άγρόν του κεραμέως).

Έλαβον у Матфея можно переводить: "я взял" и "они взяли". У LXX Зах. 11:13 иначе — первое лицо единственного числа "я взял;" через легкое изменение еврейских букв, переделаны у евангелиста в "землю". Правильный перевод: "они взяли".

"Цену оцененного" — magna vis verborum. У LXX в указанном месте Захарии этих слов нет. В еврейском речь ироническая, которую переводят: "отличная цена, в какую они оценили Меня!" Από υιών Ίσρ должно связываться έτιμ' σαντο, а не с έλαβον и του.

"Дали" по-гречески читают разно "έδωκαν" (дали) и "έδωκα" (дал). Правильнее первое чтение, и в соответствие с ним и έλαβον следует также принимать за множественное число.

Реальный смысл слов евангелиста понятен. Первосвященники и старейшины взяли деньги, за которые куплена была ими невинная кровь, тридцать сребренников, которые были ценой оцененного Христа, которого оценили Его сыны Израиля, и употребили эти деньги на покупку "земли крови", принадлежавшей горшечнику. В этом случае исполнилось пророчество Иеремии, сказанное царям иудейским и жителям Иерусалима.

11. Суд у Пилата

11. Иисус же стал пред правителем. И спросил Его правитель: Ты Царь Иудейский? Иисус сказал ему: ты говоришь.

(Мк. 15:2; Лк. 23:3; Ин. 18:33-37). Синоптики пропускают рассказ Ин. 18:28-32. У Луки (23:2) допрос у Пилата начинается с обвинения, высказанного "множеством", в том, что Спаситель развращает народ и запрещает давать подать кесарю. Дальнейшее обвинение, что Он называет Себя "Христом Царем", дает ближайший повод Пилату спросить Христа о том, Он ли Царь иудейский? У Иоанна (18:33-37) все это изложено гораздо подробнее, чем у синоптиков. По римским законам nocens nisi accusatus fuerit, condemnari non potest (невинный, если не будет обвинен, не может быть осужден). Вопрос Пилата основывался на том, что Христа обвиняли в присвоении Себе мессианского достоинства. Если Мессия стоял пред Пилатом теперь связанным и в уничиженном виде, то это не препятствовало Пилату предложить Ему вопрос: "Ты ли Царь иудейский?" Здесь предполагается, что Обвиняемый когда-то, действительно, объявлял Себя Царем иудейским; но Его попытки приобрести Себе царство были неудачны. Вместо царского престола Он был схвачен, связан и приведен на суд. Но, несмотря даже на это, Он, может быть, и теперь продолжает держаться прежнего Своего мнения о Своем собственном высоком достоинстве. Если Его освободить, то Он опять, вероятно, объявит Себя Царем. Христос отвечает Пилату почти так же, как Он ответил прежде Каиафе: "ты говоришь" (Мф. 27:64). Но там прошедшее время "ты сказал" (συ είπας), здесь настоящее и глагол другой (συ λέγεις). Там — в ответ на заклятие; здесь — на простой вопрос. Там — в ответ на вопрос о достоинстве Сына Божия; здесь — о царском достоинстве. Но если вопрос, предложенный Пилатом, был естествен и понятен, то ответ Христа, по крайней мере, был необычен. Кто, будучи связан и приведен на суд, стал бы говорить, что он — царь? Нам теперь понятно, что царское достоинство Христа заключалось в Его уничижении и что Он говорил совершенно точно и правильно, нисколько не преувеличивая дела. Но тогда это не было понятно ни Пилату, ни лицам, его окружавшим. Ответ Христа не был двусмыслен, но был прямым утверждением Его царского достоинства. Он не заключал в себе такого смысла: εγώ μεν τούτο ου λέγω συ δε λέγεις (Я этого не говорю, а ты говоришь). Ср. Ин. 18:37, где также συ λέγεις. К сообщению синоптиков Иоанн (18:34-38) прибавляет рассказ о том, как разъяснилось для Пилата, в каком смысле, Спаситель называл Себя Царем. Он не Царь земной, а небесный. Он пришел не для внешнего мирского владычества над людьми, а чтобы свидетельствовать об истине. Пилат понял, что это — просто какой-то заблуждающийся человек. И не из этих только слов. На основании некоторых данных можно предполагать, что Пилату была известна раньше Личность и деятельность Спасителя (Мф. 27:18; Мк. 15:10). Не могло быть, чтобы ему ничего неизвестно было, например, о входе Христа в Иерусалим. Во всем этом Пилат не видел никаких признаков стремления Христа приобрести Себе царское достоинство. Поэтому Пилат закончил свой допрос полным оправданием Спасителя: "