Со словом "Библия" у нас соединяется представление об одной большой книге, заключающей в себе все Священное Писание как Ветхого, так и Нового Завета. Но, в сущности, это не одна книга, а целый, строго определенный Церковью сборник священных книг, написанных в разное время, в разных местах и с различными целями и принадлежащих или богодухновенным (книги канонические), или только богопросвещенным мужам (книги неканонические).
Такой состав и происхождение Библии открывается уже из истории самого термина — "Библия". Он взят с греческого языка от слова βίβλος, что значит "книга", и употреблен во множественной форме τά βιβλία от единств, уменьшительного — τό βιβλίον, означающего "небольшую книгу", "книжечку". Следовательно, τά βιβλία буквально означает собой целый ряд или собрание таких небольших книг. Ввиду этого св. Иоанн Златоуст толкует это слово как одно собирательное понятие: "Библия, — говорит он, — это многие книги, которые образуют одну единую>".
Это коллективное обозначение Священного Писания одним собирательным именем несомненно существовало уже и в ветхозаветный период. Так, в своей подлинной греческой форме τά βιβλία встречается в первой Маккавейской книге (1 Мак. 12:9), а соответствующий сему еврейский перевод дан у пророка Даниила (Дан. 9:2), где произведения Священного Писания обозначены термином "Гассефарим" (םירפםה), что значит "книги", точнее — известные определенные книги, так как сопровождаются определенным членом — "га" (ה)[1].
В период новозаветной истории, по крайней мере на первых его порах, мы еще не находим слова "Библия", но встречаем целый ряд его синонимов, из которых наиболее употребительны следующие: "Писание" (ή γραφή Лк. 4:21; Ин. 20:9; Деян. 13:32; Гал. 3:22), "Писания" (αί γραφαί — Мф. 21:41; Лк. 24:32; Ин. 5:39; 2 Пет. 3:16), "Святые Писания>" (γραφαί άγίαι — Рим. 1:2), "Священные Писания" (τά ίερά γράμματα — 2 Тим. 3:15).
Но уже у мужей апостольских, наряду с только что перечисленными названиями Священных Писаний, начинает встречаться и термин τά βιβλία[2]. Однако во всеобщее употребление он входит только со времени известного собирателя и истолкователя Священного Писания — Оригена (III в.) и особенно святого Иоанна Златоуста (IV в.).
От греческих авторов такое собирательное обозначение Священного Писания перешло и к латинским писателям, причем множественная форма среднего рода τά βιβλία окончательно получила здесь значение единственного числа женского рода bіblіа. Это последнее наименование, в его латинской форме, перешло и к нам в Россию, благодаря, вероятно, тому обстоятельству, что наши первые собиратели славянской Библии стояли, между прочим, и под влиянием латинской Вульгаты.
Главной чертой, отличающей Священные Писания "Библии" от других литературных произведений, сообщающей им высшую силу и непререкаемый авторитет, служит их богодухновенность. Под ней разумеется то сверхъестественное, божественное озарение, которое, не уничтожая и не подавляя естественных сил человека, возводило их к высшему совершенству, предохраняло от ошибок, сообщало откровения, словом — руководило всем ходом их работы, благодаря чему последняя была не простым продуктом человека, а как бы произведением самого Бога. По свидетельству святого Апостола Петра, "никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым" (2 Пет. 1:21). У Апостола Павла встречается даже и самое слово "богодухновенный" и именно в приложении к Священному Писанию, когда он говорит, что "все Писание богодухновенно" (ΰεόπνευστος: 2 Тим. 3:16). Все это прекрасно раскрыто и у отцов Церкви. Так, святой Иоанн Златоуст говорит, что "все Писания написаны не рабами, а Господом всех — Богом;" а по словам святого Григория Великого "языком святых пророков и апостолов говорит нам Господь".
Но эта "богодухновенность" Священных Писаний и их авторов не простиралась до уничтожения их личных, природных особенностей: вот почему в содержании священных книг, в особенности в их изложении, стиле, языке, характере образов и выражений мы наблюдаем значительные различия между отдельными книгами Священного Писания, зависящие от индивидуальных, психологических и своеобразных литературах особенностей их авторов.
Другим весьма важным признаком священных книг Библии, обусловливающим собой различную степень их авторитетности, является канонический характер одних книг и неканонический других. Чтобы выяснить себе происхождение этого различия, необходимо коснуться самой истории образования Библии. Мы уже имели случай заметить, что в состав Библии вошли священные книги, написанные в различные эпохи и разнообразными авторами. К этому нужно теперь добавить, что наряду с подлинными, богодухновенными книгами появились в разные эпохи и не подлинные, или не богодухновенные книги, которым, однако, их авторы старались придать внешний вид подлинных и богодухновенных. Особенно много подобных сочинений появилось в первые века христианства, на почве евионитства и гностицизма, вроде "первоевангелия Иакова", "евангелия Фомы", "апокалипсиса Апостола Петра", "апокалипсиса Павла" и др. Необходим, следовательно, был авторитетный голос, который ясно бы определял, какие из этих книг, действительно, истинны и богодухновенны, какие только назидательны и полезны (не будучи в то же время богодухновенными) и какие прямо вредны и подложны. Такое руководство и дано было всем верующим самой Христовой Церковью — этим столпом и утверждением истины — в ее умении о так называемом каноне.