Только женщины - [36]

- Я знаю, это безумие с моей стороны - все еще надеяться. Я слишком много любила, и это испытание послано мне для того, чтобы напомнить, что любить должно только Бога и не прилепляться душой ни к чему земному. И, все же, я надеюсь, что мой бедный мальчик не был взят отсюда во грех.

- Боже! Боже! - сочувственно вздохнула миссис Гослинг. - Не принимайте этого так к сердцу, мадам. Кто в молодости не грешит - Господь не взыщет.

Миссис Поллард грустно покачала головой. - Если б это были только ошибки молодости! Господь терпелив и многомилостив… Но мой бедный Альфред дал соблазнить себя этими ужасными римскими доктринами. Это величайшее горе моей жизни, я столько выстрадала… - И снова слезы потекли по милому и нежному лицу, не меняя его выражения.

Миссис Гослинг сочувственно засопела. Девушки недоуменно переглянулись, и Бланш незаметно пожала плечами.

В теплом вечернем освещении бледное, точно восковое лицо женщины в белом платке, сидевшей У окна, выделялось так четко.

С этим восторженным смирением на лице она казалась средневековою святой из века чудес и видений, вернувшейся на очищенную страданием землю. И вокруг себя она разливала атмосферу святости, и все звуки внешнего мира как бы сливались в далекую молитву. В комнате царила тишина: казалось, под влиянием этой упорной, в одну сторону направленной мысли и все предметы прониклись той же бескровной, анемичной чистотой.

Миссис Гослинг напрасно старалась плакать бесшумно, и даже обе девушки, завороженные, перестали украдкой критически преглядываться и сидели завороженные, подавленные, как бы утратив свою жизнеспособность.

Губы женщины, сидевшей у окна, беззвучно шевелились; руки ее были сложены на коленях. Она молилась.

* * *

В коридоре раздались громкие, довольно грузные шаги, распахнулась дверь, стукнувшись о тяжелый черный стул, стоявший позади нее, и вошла тетя Мэй, с большим подносом в руках.

- Вот твой обед, Фанни. Сегодня мы кончили раньше, несмотря на то, что нам мешали.

Она поставила угол подноса на маленький столик у окна, отодвигая им портрет и библию, лежавшую на столике, пока не высвободила одной рукой; затем Библию перенесла на большой стол посередине. Было что-то протестующе бодрое и сильное во всех ее движениях, словно она силилась своей энергией и шумливостью внести хоть немного жизни в мертвящую атмосферу этой комнаты.

- Ну, а вы три подите-ка лучше в кухню, снимите с себя свои покрывашки и вымойтесь хорошенько.

Когда Гослинги встали, миссис Поллард повернулась к ним, протягивая каждой по очереди свою нежную, бледную руку. - Утешитель один. Возложите все свое упование на Него.

Миссис Гослинг всхлипнула; Бланш и Милли сделали такие лица, как в воскресных классах, когда жена викария вслух читает Библию. Но, когда они вышли в коридор, Бланш выпрямилась с облегчением. Как странно! Значит, не все еще переменилось…

На столе в кухне был приготовлен ужин - холодный цыпленок, картофель и капуста, компот из слив с битыми сливками и парное молоко в кувшине; но ни соли, ни перца, ни хлеба.

Умываясь, все три женщины весело болтали: они словно вышли на свежий воздух и на солнце из темной церкви, после длинной скучной службы.

За ужином появились еще две женщины, которых они раньше не видали - сильные, загорелые, с деревенским акцентом. Видимо, работницы, служанки, но тетя Мэй и Алли обращались к ним, как к равным. Разговаривали мало, да Гослинги были и слишком поглощены едой. Для них было целое пиршество.

Когда все кончили есть, тетя Мэй встала. - Слава Богу, сегодня поужинали засветло, но на зиму надо будет выдумать какое-нибудь освещение. У нас в доме не осталось ни свечь, ни керосину, - продолжала она, обращаясь к Гослингам, - и последние пять недель мы должны спешить кончить работу засветло. Вчера после ужина была такая темень, что мы даже умыться не могли. Ну, девушки, принимайтесь за работу.

Алли и две смуглых работницы поднялись с места, не очень охотно.

- Я начинаю стариться, - сказала тетя Мэй, - и потому позволяю себе некоторые привилегии - в том числе не работать после ужина. - Она зорко посмотрела на Гослингов. - Которая из вас тут на

большая?

- Последние дни моя старшая дочь, Бланш, как бы взяла на себя руководство… - начала миссис Гослинг.

- А! Я так и думала. Ну-с, Бланш, пойдемте-ка мы с вами в сад и потолкуем, как вам дальше быть. Если ваша мать и сестра устали, Алли покажет им, где они могут переночевать.

Она направилась в сад и Бланш пошла за ней.

ТЕТЯ МЭЙ

Солнце село, но дневной свет еще не погас. Под деревьями тихонько клохтали куры; одна даже уже взлетела на нижнюю ветку, как на насест, громко хлопая крыльями, но глаз не закрывала, как бы зная, что, пока не усядутся все на свои места, заснуть все равно, невозможно.

- На зиму мы их берем в дом, но летом они предпочитают деревья, - пояснила тетя Мэй. - Лисиц здесь, до сих пор не было, но я замечаю, что разные дикие зверюшки начинают появляться.

Бланш кивнула головой, думая о том, как многому еще ей придется учиться.

- Бедняжки! - продолжала тетя Мэй. - Им приходится теперь самим о себе промышлять. У нас и для себя нет ни муки, ни зерна. Но за милю отсюда одна фермерша засеяла несколько акров овсом и пшеницей; когда придет пора жатвы, мы поможем ей с уборкой и за это получим свою долю. Тогда мы будем богаты, - усмехнулась она.