Только теннис - [39]

Какой блестящий банкет устроил нам Метревели на даче после турнира в Тбилиси в 1967 году, на котором мы прыгали вокруг огромных тортов, а когда я просила винограда, мне говорили: "Подними руку и сорви". Сказочная осень в Грузии. Из рук в руки все время переходил двухмесячный Ираклий, мы справляли что-то вроде его именин.

Дача в двадцати минутах езды от города, но уже в горах, принадлежала отцу Наны, жены Алика. Столы накрыты и в доме и в саду. Для меня, московской девочки, все было необычно и все очень нравилось. Друзья Алика шефствовали над Аней, потом через несколько лет их опека по наследству перешла на меня. Аня говорила: "Мне нужен стакан молока". Они отвечали: "Стакан не можем, можем флягу". Ту, что на сто литров. Для меня такое ухаживание казалось совершенно восхитительным и необыкновенно оригинальным.

А как-то мы с Аликом пришли на тбилисский базар, и я, как типичная московская женщина, хочу выбрать побольше и подешевле, а Метревели, истинный житель Кавказа, мне все время напоминает: "Не волнуйся, бери что хочешь". - "Я буду платить сама", - предупреждаю я его. "Конечно", - подозрительно легко соглашается Алик. Наконец я выбрала помидоры, Алик по-грузински спрашивает у продавца цену, и я вижу, что тот его узнает. Я строго уточняю: "Алик, сколько стоят помидоры?" Он сказал: "Сколько дашь..." Я знаю, цена их на рынке два рубля. А вдруг за рубль, нет, вдруг по полтиннику отдаст? Азарт невероятный. Пока я мучилась в расчетах, Метревели успел заплатить, сколько, я так и не знаю.

Он был героем, и родная республика его любила. Мое имя благодаря тому, что стояло рядом с именем Метревели, сделалось также популярно в Грузии. Поэтому я никогда не проводила там тренировочных сборов. Они предполагают углубленную работу, а здесь столько друзей, разве можно кого-то обидеть и отказаться пойти в его хлебосольный дом?

Была и вторая причина: необходимо попасть в ЦК или Совмин, чтобы кормили команду. На уровнях чуть ниже никто ничего не решает и ни за что не отвечает. В принципе это одна из самых больших сложностей в работе старшего тренера любой из сборных, когда невольно приходится в большей или меньшей степени заниматься делами, никакого отношения к твоей профессии не имеющими.

Я всегда завидовала Тихонову и Лобановскому, мне казалось, что вот они-то заняты только своим непосредственным делом, а не билетами на самолет или местами в гостинице. Я же организовывала все, что только надо организовать для проведения сбора, турнира. Сколько уроков я не сумела дать из-за того, что времени на них не хватило. Тем более что найти упражнение на корте для конкретного спортсмена мне было куда легче, чем организовать гостиницу.

В конце концов выпускник факультета журналистики Тбилисского университета Александр Метревели стал зампредом Спорткомитета Грузии. Думаю, мы были не готовы к работе подобного рода. Чтобы стать чиновником, надо начинать с того, с чего начали все они, с долгой лестницы карьеры и всех связанных с ней отношений, - это единственный способ говорить со своими подчиненными на одном языке.

Другое дело, если бы система управления спортом существенно изменилась еще тогда и им бы начали руководить спортсмены, тут-то Метревели оказался бы на месте. Но в те годы в спорте распоряжались люди, которые его не знали и не понимали. Знающих можно было по пальцам пересчитать. Только тот, кто сам прошел через большие турниры, может ответить на вопрос: что нужно спортсмену?

Невозможно забыть последний день нашей карьеры, поскольку из тенниса мы ушли одновременно. Выиграли на прощание в Ташкенте чемпионат СССР. У Алика был прекрасный матч с Костей Пугаевым.

В Ташкенте 36-летний Алик последний раз в спортивной карьере доказал, что он - Метревели. Не играя весь сезон, тренируясь всего пару месяцев, он решил показать, что соперников в стране у него по-прежнему нет. Метревели жил в "Зеравшане", - я должна объяснить, что это за гостиница. При наличии в Ташкенте чуть ли не лучших земляных кортов, теннисистам жить в городе было негде, условия в гостиницах ужасные. Алик отказался от каких-либо привилегий, он чувствовал себя оскорбленным. Он поехал со своим массажистом в "Зеравшан", в гостиницу, куда я, честно говоря, боялась зайти, и гордо готовился к первенству СССР. В финале он выиграл в трех сетах. Возможно, не одолей он Костю, который младше на десять лет, в трех сетах, сил у Алика на пять могло бы и не хватить. Третий сет, подача Метревели. Счет геймов по четыре и 15:30 в пятом на подаче Алика. Кто знает, если бы счет стал 15:40 и Метревели проиграл бы подачу, он проиграл бы сет, и тогда, наверное, проиграл бы и финал. Я вижу, как будто это было вчера, как Костя у сетки играет Алику под левую руку, а у Метревели - слева самый красивый - самый четкий, самый уверенный удар. Алик после паузы бьет глубоко, в "девятку". Он выжидал. Удав. Пауза Метревели длилась недолго, долю секунды, но по теннисным часам это вечность. Он ждал ровно столько, сколько надо было, чтобы Костя дрогнул. Пугаев пошел в одну сторону, Алик ударил в другую и красиво-красиво, чисто-чисто положил мяч в самый угол площадки. Этим ударом он "убил" Костю. Счет стал по тридцати, но уже все было ясно. Как в свое время при счете 5:2 Алик стал бросать свечки Какулии, так и сейчас, нащупав слабость Пугаева, он Костю не "выпустил". Алик выиграл гейм и выиграл свой последний матч.