Только одной вещи не найти на свете - [14]

и в кипе назойливых историй про НЛО и про жизнь после смерти, она, по сути, следовала той самой рутинной бродяжьей привычке, которой они с мужем отдавали дань по пятницам или субботам, пока дочка объедалась печеньем у бабушки. Этот книжный магазин весьма напоминал свалку, и не только из-за щедрого слоя пыли на книгах, и не из-за жалкого вида бесчисленных брошюр Лафуэнте Эстефания, которые выглядели так, словно побывали в заложниках у террористов, — нет, скорее такое впечатление создавали горы ржавых инструментов, валявшихся на полу вперемежку с разломанными деревянными рамами, пожелтевшими буклетами, папками с литографиями. Старик за прилавком, облагороженный вариант старьевщика, попытался, подняв бровь, подать ей некий почти неуловимый знак соучастия, после того как Алисия в свою очередь поприветствовала его легким взмахом руки. Именно с этим стариком Пабло подолгу обсуждал достоинства и недостатки новых переплетов или старинные романы с продолжением. Именно в эту лавку в один прекрасный и далекий вечер Пабло привел за руку Алисию и вручил чудесное издание Кэрролла с потрясающими гравюрами, изысканным шрифтом, глядя на который она почему-то подумала о лаванде, сиестах и лете.

— Добрый вечер, сеньорита.

Почувствовав укол любопытства, Алисия нагнулась и стала просматривать содержимое папок: ее руки перебирали пестрый, словно выброшенный приливом мусор: фотографии прошлого века, рекламу щелока сороковых годов, вырванные из французских энциклопедий карты, плакаты. Ей стало скучно, и она уже хотела было свалить все это старье обратно в тот же угол, из которого его извлекла, но тут из-за портрета смазливой Кончи Пикер вынырнула картинка, которая заставила вспыхнуть фонарик в каком-то закутке памяти: проспект, длинный бульвар в стиле восемнадцатого века, по которому, словно муравьи, движутся пешеходы в камзолах. Нет, это был вовсе не тот самый бульвар, но странным и весьма загадочным образом похожий на него, как будто с тем, другим, бульваром его роднило фамильное сходство. Подпись поясняла, что это Грабен — Вена 1781 года, так что все сомнения разом рассеялись: страница была выдрана из иллюстрированной биографии Моцарта. И все же рисунок буквально загипнотизировал Алисию, она даже решила взять его — выдернула лист из папки, но так неловко, что содержимое папки посыпалось на пол. Правда, вскипевшая было досада мгновенно осела, уступив место изумлению, а может, это был приступ безумия; она зажмурила глаза, потом снова открыла, сердце продолжало бешено колотиться. На куче брошюр и сломанных рам лежала гравюра: квадратная площадь, в центре которой стоял ангел — нежное, бесполое создание с вывихнутой ногой.

3 Она ждала его, сидя за мраморным столиком

Она ждала его, сидя за мраморным столиком, и машинально помешивала слишком крепкий кофе. Вид ее не внушал тревоги, поэтому Эстебан, который, выйдя из автобуса, мчался что есть духу, остановился и с облегчением вздохнул. Во-первых, Алисия позвонила ему в академию и тем самым нарушила строжайший запрет: звонить туда можно было только в самых — и по-настоящему исключительных — случаях: скажем, кто-то умер или выиграл главный приз в лотерею и так далее. Секретарь заглянул в аудиторию и, прервав урок — скучнейший перевод Цицерона, который он натужно прорабатывал с дюжиной учеников, — сообщил, что какая-то Алисия просит его к телефону по срочному делу. Эстебан, боясь услышать что-нибудь плохое о матери, схватил трубку. Алисия ничего не объяснила, а лишь сказала, что им надо как можно скорее встретиться, сразу после окончания занятий. Она будет ждать его в кафе «Коимбра». Он вернулся в класс и попытался сосредоточиться на «…quo mortuo me ad pontificem Scaevolam »[11] и так далее, но ему не удавалось выкинуть из головы звонок Алисии; видимо, ее невроз приобретал все более неожиданные и зловещие формы. Мамен должна постараться привести ее в норму или по крайней мере предупредить, чего еще следует ждать и в какую сторону может качнуть Алисию из-за мучительных ночных кошмаров. Эстебан кинул на мраморный стол папку с Цезарем, Салустием и Цицероном и, отдуваясь, сел. Алисия тотчас схватила его за руку, да так крепко, что ему показалось, будто пальцев у нее гораздо больше, чем положено.

— Ты что, бежал?

— Да, — пропыхтел он. — Ведь произошло, надо полагать, нечто из ряда вон выходящее, иначе… Ну, говори же!

Алисия заказала официанту две анисовки и распечатала пачку «Дукадос». Глядя на неспешную церемонию — на то, как она вытащила сигарету, сунула в рот, потом щелкнула зажигалкой, Эстебан забарабанил пальцами по столу.

— Что случилось?

Она протянула ему свернутый в трубку и стянутый резинкой лист бумаги. Эстебан послушно взял, толком не сообразив, чего от него ждут.

— Что это? Ты решила подарить мне постер?

— Посмотри.

Сперва, когда его взгляд небрежно скользнул по листу и зацепился за строгих очертаний площадь, с трех сторон окруженную домами, Эстебан на самом деле исподтишка следил за выражением лица Алисии—оно интересовало его больше, чем гравюра; но затем он высоко поднял брови, потому что разглядел в центре площади ангела, мало того, нога у этого гермафродита на уровне лодыжки была вывернута под углом в девяносто градусов — то есть гравюра очень точно повторяла то, что Алисия описывала ему в прошлое воскресенье. Эстебан начал тасовать объяснения, отбрасывая то один, то другой вариант и все время сохраняя на губах дурацкую ухмылку. Это, конечно, была шутка, но ведь Алисия не стала бы вызывать его с урока только ради розыгрыша, по крайней мере могла бы и потерпеть немного; нет, скорее всего, речь шла о сдаче позиций и как следствие — о раскаянии; иначе говоря, Алисия наконец-то поняла, что выдумками про город и ангела загнала себя в тупик, и решила признаться: все чистая игра воображения, спровоцированная гравюрой, которая каким-то образом попала ей в руки. Да, наверное, все обстояло именно так, только вот взгляд Алисии мешал принять такую версию. Но ведь бывают и случайные совпадения. Точно! Случайность, и ничего больше! Бывает же, что ты вспоминаешь давным-давно виденный фильм, хочешь снова его посмотреть, включаешь телевизор и — черт возьми! — смотри, радуйся и наслаждайся, только прежде выруби телефон! Именно случайность. Ведь бывает, что тебе дважды попадается один и тот же таксист или человек умирает в день рождения, да мало ли чего еще!