Только одна ночь - [26]

– Нет, – признаю я, – я получаю от этого удовольствие.

– Нет ничего более зрелищного, чем представлять тебя в минуту удовольствия.

– Ну, ну, мистер Дейд, не является ли это попыткой сексуального домогательства?

Возникает пауза. Я знаю, о чем он думает. Он не ожидал от меня подобной игривости. Я ведь сказала ему, что больше никогда не позволю коснуться меня.

Но я рубин. Не бриллиант. Я больше ни в чем не уверена, и осознание… приятие этой неопределенности наполняет меня триумфом.

А триумф делает меня игривой.

– На сегодня работа закончена. – Это не вопрос.

– Правда?

– Встречаемся у входа.

Связь обрывается.

Я без колебаний складываю испещренные цифрами бумаги в стопку. Можно было бы и поаккуратнее, но немного беспорядка не повредит.

Я снимаю пиджак и открываю портфель. Внутри меня ждет бессовестный топ. Я снимаю блузку, бюстгальтер и надеваю этот кусочек прозрачной ткани.

Сердце громко стучит в груди, когда я вновь надеваю пиджак. На этот раз никакого притворства. Я знаю, что собираюсь сделать. И не знаю, в последний раз или нет. Мне все равно. Мое тело жаждет исследований, и я не собираюсь ему отказывать.

Я спускаюсь вниз, выхожу на улицу, и через несколько минут передо мной тормозит Роберт Дейд в серебристом «альфа-ромео-спайдер». Его обтекаемые формы и элегантная мощь идеально гармонируют с моим настроением. Роберт молча обходит машину и открывает передо мной дверцу. И только когда я оказываюсь на пассажирском сиденье, он говорит:

– Мне нравится твой пиджак.

Я сто лет не сидела в спортивном авто, а в таком вообще никогда. Сиденье обнимает меня, словно любовник, но в то же время поддерживает в прямом положении, готовой к приключениям, навстречу которым несется это чудо техники. Все в серебристо-черных тонах. Этому дивному зверю не требуются яркие цвета, чтобы быть в центре внимания.

Роберт Дейд занимает свое место.

– Куда едем? – спрашиваю я.

Роберт поворачивается ко мне, ключ в замке зажигания, рука на обтянутом кожей руле, мотор урчит.

– Ко мне.

Я отвечаю улыбкой, перевожу взгляд на дорогу, и мы срываемся с места.

Я никогда не спрашивала, где живет Роберт. Думала, на Голливудских холмах, в Санта-Монике, может, в одном из особняков на Беверли-Хиллз. Но он обитает в Западном Голливуде, на холме, над мирской суетой Сансет, на извилистой улочке, куда никому не придет в голову отправиться, если у него нет там знакомых. Дома впечатляют, но не потрясают воображение. Но темнота скрывает некоторые элементы дизайна, поэтому трудно судить наверняка.

Кроме того, они вряд ли смогли бы завладеть моим вниманием, даже если бы были выложенными из золота пятиэтажками. Эта честь принадлежит исключительно сидящему рядом со мной мужчине. Он всю дорогу ведет авто в спортивном стиле, время от времени нажимая на педали, чтобы полностью контролировать движение. Его мысли летят быстрее автомобиля, я это чувствую. Он хочет меня прямо здесь и сейчас, но не потакает своему желанию. Это ощущается в том, что он старается не смотреть в мою сторону, словно боится спугнуть меня взглядом. И в том, что он молчит, словно одно неверное слово может пробудить меня и напомнить мне о данном обещании.

Но я не передумываю, и, когда он кнопкой открывает автоматические ворота, я наклоняюсь к нему, кладу руку на бедро и позволяю ей скользнуть выше, давая ему знать о моих намерениях, моих желаниях, моем стремлении идти до конца.

Он выпускает воздух через стиснутые зубы, явно сдерживаясь, чтобы не взять меня прямо тут, на улице, до того, как у нас будет шанс заехать на недлинную подъездную дорожку.

Как и машина, он подавляет свою силу и аккуратно подруливает к гаражу, ожидающему нас с распахнутыми воротами.

Другой машины тут нет, только мотоцикл. Он не такой шикарный, как «спайдер». Никаких хромированных деталей или ненужных дополнений. Сиденье видело лучшие времена. На шины налипла грязь.

Мне он нравится. Мне нравится, что у этого мужчины с изысканным автомобилем такой по-мужски простой и старенький мотоцикл. Я снова смотрю на руки Роберта: красивые, грубые, сильные, но в то же время нежные.

Инь и ян. И когда он берет мое лицо в свои ладони, удерживая меня, когда наши взгляды скрещиваются, а моя рука выдает еще одну примитивную реакцию, я ощущаю нашу целостность.

– Я нечасто приглашаю сюда людей, – говорит он. – Я не устраиваю вечеринок. Но с самого Вегаса мне хотелось привести тебя к себе.

– Почему? – спрашиваю я. – Ты имел меня в номере отеля, в своем офисе, на экране компьютера… зачем я тебе здесь?

– Затем, – говорит он и делает паузу в поисках ответа. – Я был в твоих стенах, и это единственный известный мне способ сделать так, чтобы ты побывала в моих.

Я не знаю, как реагировать, поэтому просто жду поцелуя. Он начинается мягко, но быстро становится более требовательным – его язык скользит к моему языку. Он держит мою голову, а я вжимаюсь грудью в его грудь, стараясь стать еще ближе. Моя рука играет с ним. Мне не терпится. Я хочу его, всего без остатка, прямо сейчас. Его плоть вздымается, и я задаюсь вопросом, занимался ли кто-нибудь когда-нибудь любовью в «альфа-ромео».

Но Роберт отстраняется от меня. Он убирает мою руку, делает глубокий вдох, успокаиваясь, и вновь обретает контроль над телом.