Только не я - [20]

– Ты что? Иди в кровать быстро, – шикает она на меня, а я улыбаюсь ей ехидненько так и подталкиваю в плечо, мол, «иди, давай».

Мы подходим к двери, и я встаю по другую сторону от проема.

– Кто там?

Но в ответит тишина и снова скребущиеся звуки. Люба вся напряглась.

– Че делать? – кивает она в мою сторону, спрашивая совета.

– Не знаю, – пожимаю плечами, – может, свои?

Ну, потому что, если логически поразмыслить, кто еще может прийти в… Интересно, а сколько времени? По ощущению, еще не совсем поздно.

– Открывай, – говорю девушке, а сама хватаю ботинок, что стоит под ногами. Тяжелый такой, если неслабо приложить, то можно вполне устроить сильный ушиб. Люба открывает дверь. Очень, очень медленно, у меня аж под ключицей засвербело, и рука начала ныть от напряжения.

– Это к тебе, Яся, – лицо Любы меняется в одно мгновение, когда щель приоткрылась чуть больше положенного.

– Ко мне? – не ожидая такого ответа, удивленно вскидываю брови.

– Ага, – ее тон становится такой отчужденно деловой, будто это не она только что шипела тут, в неоднозначной позе пробираясь по комнате. – Только дверь прикрой, а то холодно, – сказала девушка, чуть скосив на меня взгляд, и при этом подмигнула.

Вот сейчас я вообще ничего не поняла. Совсем. Но думала я недолго. Сунула ноги в тапки, которые тут же стояли, возле входа. В темноте не удалось разглядеть, чьи они, но точно не мои – те остались стоять возле кровати. Толкаю дверь и застываю на месте с открытым ртом.

– Выходи уже давай, – парень дергает меня за руку и закрывает за моей спиной дверь. – Ну, здравствуй, Снежинка, – улыбается он, а у меня от страха коленки затряслись, и ладони вмиг вспотели.

– Как ты тут оказался? – вместо всяких любезностей задаю вопрос. – Тут же на ночь должны закрывать все, – я в недоумении смотрю на парня и не верю, что это возможно.

– А что ты так? Не рада меня видеть? – очень искренне удивляется он. – А я вот пришел спросить, как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо, – скорее на автомате отвечаю ему и тут же прикусываю язык.

Вообще, зачем я с ним разговариваю, он же один из них. Он же парень этой Василисы. Как только до моего мозга доходит эта мысль, тело начинает действовать. Разворачиваюсь к нему спиной и без каких-либо слов протягиваю руку, чтобы открыть дверь.

– Стоять, – шикает он, но в пустом коридоре звук получается все равно громкий.

Парень держит меня за запястье, и я чувствую, как через ткань спортивной кофты его прикосновение прожигает мне кожу. Сердце начинает стучать быстрее. Черт.

– Отпусти, что тебе надо? – поворачиваюсь к нему лицом и поднимаю взгляд.

– Хотел посмотреть, все ли с тобой в порядке, – отвечает он, а по мне мурашки толпой начинают бегать, и в груди спирает воздух от того взгляда, каким он смотрит на меня.

Не могу глаз отвести, смотрю на него молча и тону в черноте его глаз. Словно глаза демона. Расширенные зрачки не дают рассмотреть их настоящий цвет, да и в полумраке навряд ли это удалось бы. Блин, блин, что я делаю, зачем пялюсь на него? Но близость парня действует на меня странно, и вместо того, чтобы отстраниться и сбежать, я так и остаюсь стоять на месте.

– Я думал, останется синяк, – он поднимают руку и пальцем проводит по щеке, там, где должен был остаться след от полотенца.

«Яся, очнись! – кричит мой внутренний голос. – Ты что творишь?»

Но я, как заколдованная, продолжаю неподвижно стоять и смотреть на него.

– А это что? – его голос меняется, становится грубее, когда он берет меня за подбородок и поднимает лицо к себе чуть выше, наклоняется ближе, и есть ощущение, что хочет поцеловать.

Черт, черт, я стою и пошевелиться не могу, просто глаза закрыла, как дура, и жду. Щеки вспыхнули румянцем, а сердце затрепетало внутри птахой, запертой в тесной клетке. Чувствую, как его палец касается краешка губы, где осталась болячка от удара Риты.

– Кто это сделал?

– Что? – я удивлено распахиваю глаза, а он стоит и улыбается.

– Ты что, думала, что я тебя целовать собрался? – он тихо начинает смеяться, и смех такой грудной, низкий, аж разряд электрического тока по телу прошелся.

– Дурак, – вырываюсь от него, а у самой даже уши от стыда горят. Совсем идиотка. – Ты дурак, Тимофей, понял?

Теперь уже срываюсь с места и в два шага оказываюсь у двери, но куда там мне было успеть. Его рука снова клешней смыкаются на моем запястье, я даже ручки не успела коснуться пальцами.

– Не так быстро, Снежинка, – сквозь улыбку говорит он. – Я бы, если честно, не против был тебя поцеловать.

И прежде, чем я снова успела дернуться, он прижимает меня к себе одной рукой за талию.

– Но боюсь, потом нам с тобой двоим достанется.

В его голосе слышен сарказм или ирония, но понятно, что имеет в виду. Да его и не тронет здесь никто, я же все видела и слышала. Да и Василиса вряд ли против него попрет, так зачем он сейчас несет всю эту чушь?

– Трепись поменьше, понял? Мне рассказывали девчонки про тебя, так что лапшу на уши иди вешай другим девочкам, и вообще, отпусти меня. Хватит уже жаться, как к родной, – я дергаюсь в его руках, пытаюсь оттолкнуть, но то ли мне не сильно этого хочется оттого, что его близость одновременно пугает и манит, то ли он действительно держит так, что не вырваться.