Только не в этот раз - [7]

«Налюбовавшись» внешним видом своего нового, так неожиданно приставленного напарника, «любезно» навязанного ему вышестоящим начальством, Киров не замедлил сделать тому замечание:

– Ты чего это в форме приперся? Мы занимаемся оперативной работой и по всем нашим приказам обязаны носить гражданское «платье». Так что на сегодня ты к несению службы не допускаешься, а потому дуй домой отдыхай, а завтра, как то и положено, придешь в удобной одежде. Все ли тебе, друг, понятно?

Таким образом, Роману не терпелось избавиться от навязанного «хвоста» (именно так он расценивал проделки своего руководства – как возможность контролировать все его действия), еще хотя бы на один день останусь один, может, получится провернуть какое-нибудь доходное дельце.

Любой другой, окажись он на его месте, не замедлил бы воспользоваться таким предложением, но только не этот молодой офицер. Он искренне улыбнулся, сразу же придав своей физиономии совсем другое, более дружелюбное, выражение, поселив в голове самопровозгласившего себя «экзаменатора» невольную мысль: «Не ошибся ли я в этом юном еще человеке… может быть, он не так уж и плох? Надо будет обязательно проверить его в нашем деле». Парень между тем заговорил высоким, выделяющимся еле заметной хрипотцой голосом:

– Извините, – обратился он к старшему по званию и по должности, так как уже знал, что будет работать в паре с майором. – Виноват. Я сегодня первый день в «розыске» (так промеж себя полицейские называют УГРО) и не знал, как следует одеваться. Дайте мне полчаса времени, и я исправлю эту оплошность.

– Как? – удивился Киров, небрежно сморщив лицо, – Домой что ли сбегаешь, чтобы переодеться?

– Нет, – совершенно не обижаясь на ерничество старшего офицера, отвечал бывший патрульный, – я пришел сюда в гражданской одежде и переоделся внизу – в гардеробе.

– Действительно? – не без восхищения проговорил «старый» оперативник, – Ты на поверку не так уж и плох… сообразителен. Ладно иди. Через тридцать минут жду тебя на служебной парковке. Машина «четырнадцатая» черного цвета, номер шесть-пять-четыре.

Парень, услышав эти закономерные распоряжения своего нового руководителя и в то же время наставника, поспешил их выполнять, несколько неуклюжей походкой засеменив в нижние помещения МУРа. Когда он уже удалился метров на двадцать, Роман окриком остановил новобранца:

– Эй, стой!

Когда же тот, замедлившись, обернулся, продолжая кричать, произнес:

– Как тебя звать-то!? А то общаемся, как-то вроде не совсем по-людски!

– Бирюков Никита! – так же громко крикнул молодой офицер.

– А отчество!?

– Андреевич!

На этом знакомство закончилось. Майор пошел заводить служебную автомашину, а младший лейтенант побежал в гардероб, где в течении пяти минут полностью преобразился, поменяв форменное обмундирование на обыкновенное гражданское одеяние. Когда он, выполнив первую поставленную задачу, нашел ранее озвученный ему автотранспорт, то предстал перед опытным офицером в одежде, содержащей уже совсем другие предметы: сверху была надета матерчатая куртка коричневого цвета, имевшая в себе вшитыми в нее вставками из искусственной кожи; под ней четко проглядывалась черная водолазка; на ногах были одеты удобные натуральные американские джинсы светло-синего цвета, не теряющие своей эластичности даже после того, если случалось их намочить; на ступнях появились легкие – по своему оттенку в тон брюкам – кроссовки.

Глава II. В столице завелся маньяк

Осмотрев вновь прибывшего, Киров оценивающе проверил его одежду и, сделав довольное лицо, дал свое профессиональное заключение:

– О, вот это уже совсем другое, нормальное дело. Если еще и небольшую щетину отпустишь, то вообще легко сможешь затеряться в толпе.

– Я бы с радостью, – ответил Никита, немного притом смутившись, – но у меня плохо растет – только какими-то жиденькими «ляпками». Получается очень гадко и некрасиво.

В ходе этого краткого диалога Роман обратил свое внимание, что глаза его напарника приобрели совершенно другой, вполне обычный, оттенок. Теперь зрачки, как им и полагается, были черными, а радужки возле них отличались серо-зеленым цветом. «Наверное показалось?» – подумал про себя оперативник, вспомнив необычную разницу, чуть ранее привлекшую его пристальное внимание. Как только новобранец устроился на пассажирское место, майор ввел его в курс необходимых для немедленного выполнения мероприятий:

– Нам поступил очень ответственный вызов. Совершено – то ли убийство, то ли изнасилование, то ли все сразу вместе – все это пока неизвестно, и нам необходимо проследовать к месту и там уже это выяснить, включившись в основную работу.

– Я готов, – послушно отвечал «молодой» полицейский.

Как только автомобиль тронулся, Киров снова заговорил, но уже на более отвлеченную тему:

– Послушай, лейтенант (акцентировать свое внимание, уточняя младший, между сослуживцами в «органах» было не принято) хотелось бы получше с тобой познакомиться, а для этого я задал бы тебе несколько личных вопросов. Ты не против?

– Да нет, – бесхитростно отвечал Бирюков, – отчего ж… задавайте. На какие смогу – отвечу.

– Хорошо, – промолвил опытный полицейский, нисколько не сомневавшийся, что получит только такой ответ, – тогда скажи: ты давно в органах служишь?