Только любовь - [9]

– Нет.

– Черт побери, – рявкнул Бич, – вы так слабы, что едва держите в руках дробовик!

– У меня хватит сил нажать на спусковой крючок.

Словно вторя угрозам Шеннон, Красавчик глухо зарычал.

Бич взял себя в руки. Меньше всего ему хотелось воевать с собакой Шеннон. Если он намерен завоевать расположение девушки, то конфликт с ее псом заранее обрекает его на неудачу.

К тому же этот чертов пес был громадным, как лошадь.

Тем не менее, даже понимая все это, Бич с трудом преодолел в себе желание вырвать из рук Шеннон дробовик, всыпать собаке и заставить Шеннон нормально питаться.

Поняв, что может в любой момент взорваться, Бич испытал своего рода шок. Он всегда считался самым добродушным и покладистым из Моранов и был полной противоположностью младшему брату Рено, отличавшемуся изрядным упрямством. Но, очевидно, несговорчивость Шеннон вывела его из себя.

– Нет ничего страшного в том, что вы один раз согласитесь принять помощь, – проговорил Бич как можно более спокойным тоном.

– Чероки, шаман, рассказывал, что люди приручают мустангов, предлагая им еду, когда те голодны, и воду, когда животные страдают от жажды. А перед этим люди загоняют мустангов почти до смерти, и животные мучаются от голода и жажды. И тогда-то люди предлагают им руку помощи, держа в другой лассо.

Улыбка смягчила суровое выражение лица Бича.

– Это один из способов, – согласился он.

«Но Вулф Лоунтри учил меня другому способу, – вспомнил Бич. – Ты постоянно находишься на виду у мустанга, не дергаешься и не суетишься, и постепенно мустанг привыкает к твоему присутствию. Затем ты приближаешься к нему. Мустанг нервничает, и ты останавливаешься, чтобы он научился принимать тебя на этом расстоянии.

Постепенно ты подходишь еще ближе и выжидаешь, затем еще ближе и снова выжидаешь, пока в конце концов этот красавец не начнет принимать пищу из твоих рук.

Конечно, таких, на которых стоит тратить столько времени, чертовски мало».

Налетел порыв ветра, и одежда облепила фигуру Шеннон.

Бич затаил дыхание. Может быть, на первый взгляд Шеннон выглядела худой, но под одеждой скрывались такие формы, которые способны бросить мужчину в дрожь и породить в нем страстное желание.

«Черт побери! Если бы она была моей, я ни за что на свете не оставил бы ее одну ради охоты за золотом или зверем. Я постоянно был бы рядом, и мы могли бы доставить массу удовольствия друг другу. Я бы не отпустил ее до тех пор, пока мы не устали так, что не могли бы даже облизать губы».

– Шеннон… – В этот момент яркая молния раскроила небо пополам. По горам прокатился гром такой силы, что задрожала земля. В воцарившейся после этого тишине послышался нарастающий шум дождя, серебряная стена которого приближалась к хижине.

Бич был очарован красотой надвигающейся стихии, хотя не был этой красотой обманут. Он хорошо знал коварство высокогорья. Хотя уже начиналось лето, после захода солнца наверняка резко похолодает, и с восходом луны жди мороза. К утру глубина снежного покрова может быть по грудь лошади. А сойдет снег на следующий день.

Впрочем, он может лежать и целый месяц, поскольку весна в этом году поздняя.

Тех продуктов, которыми располагала Шеннон, едва ли хватит ей на пару недель.

– Где носит вашего мужа? – в сердцах воскликнул Бич. – Ему бы следовало быть здесь!

Шеннон надеялась, что уже достаточно стемнело и Бич не сможет прочитать тревогу в ее глазах. Чероки была права. Что бы ни случилось с Молчаливым Джоном, люди должны верить, что он жив, может в любой момент появиться без предупреждения, поразить оленя или человека с трех тысяч ярдов.

– Молчаливый Джон там, где он находится, – сурово ответила она.

– В Холлер-Крике ходят слухи, что вы вдова, – возразил Бич. – Говорят, что Молчаливый Джон погиб и что вы голодаете в своей забытой Богом хижине.

Красавчик зарычал.

Бичу захотелось также зарычать.

Шеннон не ответила. Она продолжала стоять, расставив для устойчивости ноги и сжимая дробовик в занемевших руках.

Внезапно начавшийся ливень обрушился на поляну, погасив последние краски заката. Время от времени потоки воды стекали с широкополой шляпы Бича на плотную шерстяную куртку.

От дождя Шеннон защищал козырек крыши, но от пронизывающего ветра защиты не было. Временами ее окатывало брызгами, и видно было, что она дрожит мелкой дрожью.

– Будьте же наконец благоразумной, – как можно более спокойно проговорил Бич.

– Я веду себя вполне благоразумно…

– Мэрфи обманывал вас много лет, – продолжал Бич, не обращая внимания на реплику Шеннон. – Когда я указал ему на это, он решил выдать разницу, вот и все. И никаких обязательств с вашей стороны не требуется.

Шеннон открыла рот, собираясь что-то сказать, но Бич не дал ей такой возможности:

– И не думайте, что вы обязаны мне чем-то за доставленные продукты. Я ехал в сторону золотых залежей выше Аваланш-Крика, так что никак не мог объехать вашу хижину.

– Очень милая сказочка, – перебила Бича Шеннон, хотя в душе ей очень хотелось бы в это поверить. – Я ее уже слышала и раньше. Я не принимаю помощи от изголодавшихся по женщине мужчин.

Холодная струя хлестнула Бича по одной щеке, высказанная правда – по другой, словно испытывая его терпение.