Только хорошие индейцы - [11]

– Снежный кенгуру, – вставляет Джерри, и на его дубленой коже вокруг глаз появляются морщинки.

Сайлас хихикает, проводит кончиками пальцев по крышке стола, а потом смотрит на них, будто проверяет их на чистоту.

– Псу нужно то, что лежит по другую сторону забора, вот для чего он учится прыгать, – высказывается Шейни.

Джерри что-то произносит сквозь усы, но никто его слов не слышит, и каждый раз, когда Льюис просит его повторить, Джерри просто отмахивается.

– Где маленькая леди? – спрашивает Элдон, хлопая большой ладонью по спинке дивана.

– Делает большие бабки, – отвечает Льюис и жестами изображает ярко-оранжевые жезлы, при помощи которых Пита паркует самолеты, и одновременно направляет свою маленькую туристическую группу направо от себя.

– В Грейт-Фолз нет никаких больших бабок… – начинает Элдон, но не заканчивает, вдруг заметив, что на спинке стула сохнет кружевное нижнее белье Питы.

– Поворачивай, поворачивай, – велит ему Льюис, с улыбкой взмахивая своими воображаемыми жезлами.

Шейни, проходя мимо белоснежного бюстгальтера, все-таки тихо бросает Льюису: «Красивое».

Хорошо, что в этот момент Сайлас берет с кухонного стола блок с передней фарой «Роуд Кинга» и поднимает его, чтобы заглянуть внутрь.

– Все еще ищешь седельные сумки? – спрашивает он.

– У тебя есть? – отвечает вопросом Льюис и поднимает щеколду на раздвижной двери. – Какого цвета?

– А все остальное у тебя хорошо сочетается по цвету? – встревает Элдон.

– Нарушение, нарушение, – кричит Льюис и машет на него жезлами, потому что он сейчас явный рефери.

Нет, не все части его мотоцикла пока подобраны по цвету. Но все будет. Он превратит его из скелета на колесах, каким он выглядит сейчас, в настоящий мотоцикл, каким Льюис его себе представляет. На седельных сумках настаивает Пита, так как при заносах они принимают на себя удар асфальта и защищают ноги и бедра. Льюис пытался объяснить ей, что это необходимо только для тех мотоциклистов, которые падают на бок, но заработал лишь гневный взгляд и никакого намека на улыбку.

– А что, вид драндулета Сайласа наводит на мысль, что у него дома валяются запчасти всех цветов? – через плечо бросает Джерри. – И он просто всем раздает лишние детали?

Мотоцикл Сайласа как раз сейчас в процессе преобразования и напоминает нечто среднее между гоночным великом и рисунком двенадцатилетнего мальчишки, на котором тот попытался изобразить мотоцикл своей мечты, но Сайлас только улыбается и пожимает плечами, потому что так оно и есть.

Льюис вынимает отпиленный от ручки швабры кусок, мешающий открыть раздвижную дверь, картинно раздвигает створки и открывает взглядам этих неверующих задний двор, пропустив их вперед, чтобы они убедились, что тут нет никакого обмана.

Он знает, что Харли должен быть там, а не гонять по соседским дворам, потому что перед отъездом на работу он привязал цепь Харли к ржавой упаковочной проволоке, заменяющей бельевую веревку, как делал каждое утро. Когда он видел пса в последний раз, тот бегал по двору взад и вперед. У него была миска с водой, место в тени, немного травы и бестолковое выражение на морде – все, что могло понадобиться псу. Бельевая веревка – это временное решение, но сгодится, пока Льюис найдет немного колючей проволоки, чтобы нарастить верхнюю часть забора.

– Может, он прыгун с шестом, как его мамочка, – кричит ему Элдон с настила веранды из неровных досок.

Льюис хвастался Питой перед ними, а Джерри и Сайлас даже пару раз встречались с ней, когда шли дожди и ей приходилось заезжать за ним на грузовике.

– Или цирковой фокусник, умеющий освобождаться от пут, – прибавляет Сайлас.

Льюис выходит во двор вслед на ними, оглядывает натянутую между ржавыми столбами бельевую проволоку, и понимает, что они правы: Харли нет. Как нет и проволоки между столбами, на которую вешают мокрое белье.

– Я убью этого пса, – говорит он и проходит дальше, чтобы убедиться, что Харли не стоит там, наблюдая за домом, и в этот момент Шейни, подошедшая к другому углу дома, возражает:

– Кажется, ты с этим немного опоздал, черноногий.

Она вытягивает губы, показывая Льюису, куда смотреть, и так как она явно не шутит, его горло сжимается от предчувствия беды и раскаяния.

Харли свисает на цепи с верха ограды, его глаза открыты, но ничего не видят, забор испещрен царапинами и бороздами от когтей, потому что он, очевидно, долго задыхался, пока не умер.

– Дерьмо, – произносит Джерри.

Харли Льюису подарила Пита девять лет назад. Одна из двух собак ее тетки ощенилась, отец щенков, предположительно, был настоящим боевым псом, а Льюис уже рассказывал ей о своей последней хорошей собаке в резервации, когда он был еще мальчишкой. Лошадь на параде лягнула его пса в голову, пока Льюис подбирал с земли конфеты вместе с остальными детьми. Поэтому Харли… был замечательным псом, он почти позволил ему почувствовать себя в Грей-Фолз как дома в тот первый год. Они вместе в него врастали. А теперь он мертвый висит на цепи, к которой привязал его Льюис.

– Сочувствую, приятель, – говорит Элдон, разглядывая свои дорогие сапоги, которые всегда надевает для поездки на мотоцикле.